и Алены. Они очень много общаются вместе. Алена даже пошла за советом к Мише по поводу объектива, а не ко мне, а ведь это я фотограф, а не Миша. Ну, если Алена решила, что так будет лучше, значит так будет лучше. Конечно, после дочери я хочу побыть одна, потому что за день я так выматываюсь от этих 100500-х истерик без какого-либо повода. В данном случае мне уже никакие люди и никакое общение не нужно. Просто отвалите от меня и не трогайте меня. Я ничего не знаю. А еще я заметила, что Вадик с Аленой стали чаще звать Мишу, а не нас с Мишей, играть в настольные игры. Потому что свекровь не хочет оставаться с дочерью. «Она не засыпает со мной. Либо вы ее укладываете сейчас (что не возможно), либо вы никуда не идете», говорит тетя Марина. Мы с Мишей вздыхаем и никуда не идем. В переписке с Вадиком я узнала, что он ходит к ним в гости, когда выгуливает Ёсику. А я, значит, снова и снова укладываю истеричную дочь, которой по боку сон и все, что с ним связано.
Поэтому, я решила, что больше не буду никого и ничего дожидаться. Я буду наслаждаться моментом здесь и сейчас. А все остальные могут пойти в одно место.
Когда пришло время забирать Таисию из детского сада, она ни под какие уговоры не собиралась домой, потому что не наигралась. Господи, сначала ее утром не поднять в детский сад, а вечером ее из детского сада не вытащить. Как это работает?
Мне пришлось дать Тасе 20 минут на игры с друзьями. В итоге она устала, потребовала от меня воздушный шар (я решила, что в этом нет ничего плохого) и всю дорогу рассказывала мне, как она читала стихи на иностранном языке, целовалась с каким-то Богданом, а потом с Робертом.
Для своих лет Таисия очень болтливая.
Сегодня же моя ненаглядная дочь подняла меня ни свет ни зря ради блинчиков.
– Мама, вставай. Уже утро, – голосит Тася, толкая меня из стороны в сторону в надежде, что я проснусь.
– Тася, – ругаюсь я на дочь. – Сегодня выходной. Дай поспать.
– Мама. Сегодня выходной. Ты говорила, что по выходным мы будем делать блинчики.
Черт. В следующий раз я буду следить за тем, что говорю при Таисии.
– Может ты дашь маме поспать еще полчаса?
– Нет, – отрезала Тася. – Помоги мне, пожалуйста, переодеться.
– Сначала надо помыть попу после подгузника. Ты же в него писала всю ночь.
– Нет, мама. Он сухой. Я не писала в подгузник. Я же взрослая девочка. Да, мама?
– Что, серьёзно? Твой подгузник пустой?
Я пощупала ягодицы Таси и на удивление, подгузник был пустым.
– Ты молодец, моя дорогая. Ты уже такая большая девочка.
– Да, мама. Помоги мне переодеться.
Я взглянула на часы. Восемь утра.
– Ладно. Сейчас я найду твою домашнюю одежду.
Я дала Тасе лосины и кофту с носками. А потом отправила ее чистить зубы.
– Мама, – говорит Тася сквозь зубную щетку, – а мне сегодня приснилось, что я нашла в мусорке желтого попугайчика.
– Правда? – восхитилась я.
– О, да.
– Чисти зубы, – напомнила я Тасе.
После завершения процедур