вот! А хотите домой, – ласково и как-то по-доброму произнесла Тимакова. – Суд удаляется в совещательную комнату для принятия решения по делу.
Все встали, судья покинула зал вместе с секретарем.
В зале громко выдохнули и загалдели. У Григория появилась возможность пообщаться с адвокатом, друзьями и родственниками, но он выбрал разговор с Валерией. Помахав ей рукой и обратив на себя внимание, он попросил ее подойти к решетке. Вместе с ней подошел и адвокат.
– Здравствуйте, Валерия Викторовна! – поприветствовал ее Тополев. – Вы сегодня прелестно выглядите!
Валерия засмущалась, но была явно польщена полученным комплиментом.
– Вы о чем-то хотели поговорить, Григорий Викторович?
– Да, очень хотел. Во-первых, разрешите представить вам моего нового адвоката Романа Шахманова. Я не знаю, что там случилось с Ильей, но сегодня мне представили Романа как моего нового адвоката.
– Мы уже познакомились перед заседанием, – поспешил влезть в разговор тот.
– Я хотел вас спросить, Валерия Викторовна. Чего вы от меня хотите? Давайте попробуем решить мою проблему наименее кровавым способом. Что для этого от меня потребуется?
– Вы понимаете, Григорий… Я уже обсуждала все с Ильей. И я вас уверяю: если бы он сегодня был вашим адвокатом, вы бы пошли домой после судебного заседания, но, как я понимаю, вы выбрали долгий путь – путь борьбы и поиска правды. Он вас до добра не доведет…
– Да, мы будем бороться до последнего, – негромким, но очень четким голосом отбарабанил адвокат. – Мой клиент ни в чем не виноват! И мы будем добиваться оправдательного приговора.
– Ну вот видите! – посмотрев на Гришу с жалостью, закруглила разговор следователь и вернулась за свой стол.
– Григорий, не волнуйся! Я знаю, как с ними бороться. Мы победим, я тебе это обещаю! Главное – слушай меня во всем и ничего не бойся. Я специалист по борьбе с ментовским беспределом.
В зал вернулись судья с секретарем. Все встали, и Тимакова объявила результативную часть своего решения. Оно звучало так: в семидесяти двух часах отказать, арестовать на два месяца до седьмого декабря 2014 года. На этом судебное заседание было закрыто.
Конвой открыл дверь в камеру, надел на арестованного наручники и повел его на выход. Адвокат вслед Григорию прокричал, что приедет к нему в ближайшие дни – и они все обсудят. Лариса со слезами на глазах говорила: «Держись! У меня все хорошо! Будем бороться! Ты не бойся, я тебя не брошу!»
Гришу сопроводили вниз, в подвал, где, сняв с него наручники, поместили в одну из трех камер, которые судебные приставы почему-то тоже называли «стаканами». Внутри было довольно темно. Тускло горела лампочка в сорок ватт, спрятанная за ажурной решеткой, чтобы не разбили. Стены камеры были покрыты такой же «шубой», как в ИВС, только темно-рыжего цвета. По периметру располагались плотно прикрученные к стене деревянные лавки шириной тридцать пять – сорок сантиметров с металлической окантовкой. Над входом под потолком проходила