3. Бокс
Барнаульский рейс всегда прост. Уставшие от Москвы, люди просто летят домой. Родной, знакомый. Город, в котором поломанный асфальт не вызывает ничего кроме ностальгии. По радио чешет какой-то локал, уверенный в том, что он классный парень. В клубах девы редкой красоты снимаются за приемлемую сумму, а по набережной гуляют пары лет семидесяти. Они любят этот город. Мимо них с матами проносятся байкеры, в которых идёт интенсивный процесс деления клеток. За байкерами проезжает автобус с туристами из Китая. Китаезы смотрят на Барнаул с удивлением. Обозревают. В Китае они такого не видели.
В аэропорту многие ждут багаж. За это время вы успеваете понять, что для женщины, которая летела рядом слова "Маккартни" и "мартини" – почти омофоны. После такого стресса вы не удивляетесь конским ценам на такси.
"Места тут знатные!" – говорит такси-драйвер предвкушая хруст ваших купюр. Банкомат не работает. Приходится отдать стодолларовую купюру. Но в последний момент мужик говорит, "Брат, поедешь обратно – отдашь!" И уезжает, бибикнув на прощанье. Это Россия, господа гламурные долбоебы. Это Алтай. Вам этого сразу не понять. Примите ваш сраный допинг и после продолжите это чтение.
Я был крайне обескуражен тем, как все прошло. Пятьдесят шесть – это для среднего тинейджера скорее оплата пойла в евро нежели возраст человека. Когда мне было восемнадцать, я знал все аналоговое, и преданалоговые шестидесятилетние индивидуумы у меня вызывали тревогу. Думаю, что моя цифровость сегодня в сравнении с дигитальностью мамафакеров-постдигитальщиков – смешна. Мы тычем в тач-дисплеи, набирая коды ожидаемого спасения, не понимая, что нам всем уже давно пришёл ****ец, и тела доживают такую разную для каждого, и такую одинаковую для всех, жизнь. Жизнь, в которой, конечно же, случился весь набор жданного и нежданного. Мы проходим мимо людей, которые нуждаются в помощи, но даём пидеру на чай. Мы готовы украсть миллион, но осуждаем человека, готового украсть миллион. Мы – бессмысленное упрощенное доживающее бионечто. На нас тошно смотреть. Мы нелепы. Мы обречены.
С такими мыслями я шёл на встречу с Александром. Мои встречи с Александром есть встречи с параклитом друга, который жив, и мог бы явиться на встречу в форме своего существующего тела, однако, нам обоим это показалось бы банальным.
– Да, тебе нужно чаще бывать, конечно же, – заключил Сашка после скромных приветствий и краткого обзора дел семей.
– Да, ну конечно, – вставил я, не раздумывая.
– Помнишь, у Ницше: "Лучший друг, вероятно, получит лучшую жену, ибо хороший брак покоится на таланте к дружбе". Стань её лучшим другом, и мукам конец! – промолвил параклит. Изображение замелькало, исчезло и вновь появилось.
– Не нуди, – тихо ответил я.
– Как все же ты агрессивен. Это хорошо. Ты молод. И довольно глуп, вместе с тем. Тебе нужно пойти к ней и сказать, что любишь. Иди сейчас, – Сашка замелькал и снова исчез на несколько секунд.
– Я прошу закрыть тему. Есть много других тем. У меня рак печени. Я хочу говорить о нашем, а не о неудачном, – я сделал глоток Кизлярского бренди, купленного в подвальном магазине на Пятницкой.
– Дай попробовать, – сказал Александр.