этого провели еще более доскональный осмотр тела Анны. Обрили все волосы на голове, раздели донага и тщательно обследовали. В качестве свидетелей присутствовало человек двадцать зевак – все желающие. Отметину дьявола в виде трех шестерок искали, привязав Анну к стулу, даже в интимных местах… Не нашли.
Зато дополнительной «уликой» стала найденная ореховая палка. Следователи сочли, что на ней Анна совершала ночные полеты. Нашелся и котел, а он был в каждом доме, – колдовской инструмент. В качестве магического зеркала, как решили присутствующие, Анна использовала стеклянную бутыль синего цвета, хранившуюся у нее в сундуке. Не нашли только специального ножа Агам с магическим символом на рукоятке, которым ведьмы чертили магические круги во время шабаша.
Еще одним доказательством причастия к нечистой силе явилась найденная под кроватью деревянная фигурка апостола с отбитой головой. Якобы Анна сознательно изуродовала христианского святого… Но эту фигурку светло-желтого цвета хозяйка подобрала у своего крыльца. Возможно, ее подбросили. Женщина подняла ее по глупости, из женского любопытства, хотела получше разглядеть. А дома забросила. И вот при обыске фигурку нашли и понесли в суд инквизиции.
Началось следствие. Допрашивали Анну Смоляйгн, как это было положено, в пыточной камере члены суда и сам главный судья города Вюрцбурга Генрих Дитрих с помощниками.
– С каких пор ты стала ведьмой? – спросил Анну Дитрих, надеясь быстро сломить молодую женщину.
– Я не ведьма! – воскликнула Анна. В ее глазах читалось искреннее недоумение по поводу всего, что с ней происходило, и надежда, что вот-вот ее отпустят домой к беспомощной дочурке.
Судья кивнул, и палач крутанул ручку дисков. Женщина закричала от страшной боли в пальцах.
– Моя доченька, моя Мари, – вырвался у нее из груди материнский вопль.
– Давно ли ты служишь дьяволу? – повторил свой вопрос Дитрих.
– Да, да – я ведьма… – выдохнула Анна сквозь стон. – Мне больно, отпустите меня.
– Скажи, каким образом ты стала ведьмой?
– Моя мать, покойница, меня научила травам и всему.
– Кого ты избрала своим инкубусом? Как его зовут? – допытывался судья.
– Я не знаю, кто это. Я не знаю… Я не…
Палач по знаку судьи опять заставил Анну закричать от боли.
– Его зовут… зовут, – залепетала она, уже не помня себя, – кажется, Парцел.
– Кто твой покровитель среди демонов? Чем ты поклялась ему платить? Как ты исполнила свое обещание? – вопросы сыпались один за другим, так что Анна едва успевала сообразить, о чем ее спрашивают, и либо отнекивалась от всего, либо говорила первое, что приходило в голову, только бы избежать пыток.
Сначала ее руки и ноги зажимали в деревянных колодках, потом ее стегали кнутом, привязав к высокой перекладине, а к концу допроса Дитрих распорядился обуть ее в подсыхающую кожу – «испанские сапоги».
– Где ты имела