номере, куда девушка забежала переодеться, её ждала компаньонка, вязавшая свой очередной шарф.
– У нас не так много нарядов… – проворчала пожилая женщина, откладывая рукоделие, чтобы помочь. Со шнуровкой и крючками платья удобнее было справляться вдвоём.
– Согласна с каждым вашим словом!
Компаньонка распустила на спине шнуровку, и тяжёлое платье осело вниз. Следом упали нижние юбки и корсет. Стефания сняла нижнюю рубашку, пропотевшую до неприятного запаха, и скользнула за неприметную дверь, ведущую в маленькую, но всё-таки отдельную уборную.
– Но мне нужно съездить к Божене и Мареку. Выразить соболезнование, а ещё поговорить с той горничной, которая нашла Альжбету. Если я не сделаю этого сейчас, то боюсь, завтра меня уже не примут. Несчастье не грипп, но считается заразным.
Ей и сегодня могут отказать от дома, но присутствие в напарниках Янека придавало уверенности.
– Что вы узнали, пани Мацкевич? – спросила она через несколько минут, вернувшись в комнату. Нижняя рубашка, корсет, чулки, панталоны, которые в Словении было принято носить лишь в зимние холода, но Стефа никак не могла отделаться от привычки, вбитой в юную голову ещё самой первой гувернанткой. Затем две нижние юбки: одна из небелёной бязи, прошитая по подолу шнурами, чтобы держать красивую форму колокольчиком, вторая украшена рядами потрёпанных кружев. Затем платье из тёмно-синего шёлка с рукавами-пагодами и двухъярусной юбкой. Ткань, видно, когда-то перелицевали, но выглядело оно всё ещё строгим и презентабельным. Только воротничок был новый и съёмные рукава надо сменить, а то пожелтели немного…
– Ой, милочка, – компаньонка усадила Стефанию на табуретку у зеркала и начала переплетать причёску. – Смерть пани Альжбеты и так, и этак обсуждают.
Помолчала, перебирая пряди и укладывая их в небрежные завитки, и не дожидаясь комментариев, продолжила:
– Говорят, что боги вовремя забрали её душу, потому что не должна она видеть насколько низко пала нынешняя молодёжь… Это про твою помолвку, деточка.
«Деточка» вспыхнула.
– Ещё вот русалку, слышала, выловили, и покажут на ярмарке.
– А что ещё говорят про пани Альжбету? – Янек Йержимановский стоял в дверях, подпирая косяк, неловко обнимал какую-то коробку и беззастенчиво рассматривал поверх очков процедуру сборов «невесточки». – А что? Я вас ждал. Я же не виноват, что вы так долго собираетесь.
– Долго? – Стефа даже поперхнулась от такой несправедливости. – Да я тут рекорды скорости ставлю!
И запустить бы в него щёткой для волос, да увернётся. Они и сорока минут не провозились, а времени на смену наряда нужно раза в два больше!
– Понял, проникся, жду, – а потом спохватился. – Это тебе. А то ты хромаешь. Вроде должен угадать с размером…
Он протянул коробку, в которой оказались обычные уличные туфли на низком каблуке. Пусть из магазина готовой одежды, но всё лучше, чем тесная обувь от котолюбивой соседки.
– Спасибо, – щёки против воли покраснели.
– Так