А тут сразу узнала, что ее это кровиночка без памяти лежит, и какие тут могут быть сомнения?!
– Да ладно? Кто она? На опознания приходила? А может, я ее тоже знаю или видела? Поселок то у нас не такой уж большой!
Боря выдохнул. Попал так попал, не отстанет ведь сейчас, еще и всем растрезвонит.
– А пошли на свиданку? – он подобрался, вытянулся стрункой, втянул живот. – Сегодня. Да прямо сейчас, после смены?
Людка отложила телефон, напрочь забыв про поиски.
– Ага, ты уже звал. Все выходные ждала весточки…ну в смысле, не ждала, но… бортанул, короче ты меня.
– Так извини, дел по горло было.
Он вспомнил про подвал, расчищенный от хлама и про комнату с геранью на окне, окно которой выходило в густой заросший сад, и внутренне улыбнулся.
– А сегодня я свободен. И полностью в твоем распоряжении. Ты же рыбу любишь? Ну, суши там, роллы?
Людка вытянулась в лице, улыбнулась, скосив губы на бок, округлила глаза.
– Ого! А вот это уже заявочка, вот это уже интересней. А пойдем, так и быть. Временем свободным располагаю.
– Заметано. Вставай. Раздевайся, э-э, одевайся, собирайся. Я только вниз, переоденусь и жду у выхода. Идет?
– Идет. Десять минут мне дай. И я готова.
Людмила резво бросилась к шкафу с одеждой, а Боря решил не терять ни минуты.
В коридоре как всегда тихо. Больные не шастают. Две девочки интерна на дежурстве – только что вошли в первую палату. Он огляделся и быстро прошмыгнул в палату номер три.
Девчонка ойкнула от неожиданности. Сидит с книгой в руках под светом настольной лампы. И все-таки хороша чертовка! Не зря он ей жизнь спас! И ведь не в первый раз уже. Ну, ничего, должна будет и должок свой исполнит сполна. У них впереди много времени для этого! У них целая жизнь теперь впереди!
От одной только мысли в его штанах вновь стало жарко и тесно. Он поджал губы, жадно её осматривая и наконец, сделал то, зачем пришел.
Подошел к кровати и, схватил девчонку за руку.
– Привет. – Выдохнула она пискляво.
Узнала его?
– Привет, Дашуль.
Она улыбнулась, отстраняясь и выдергивая руку.
Вредная какая!
– Тебя зовут Даша, вспомнила? Это я все узнал. И мать твою я нашел. Она фотки мне детские показывала. Ты это, точно. Завтра приедет к тебе. Хочешь?
Заглянул в ее глаза – огромные колодца чистой воды. Пожимает плечами, сомневается. Так дело не пойдет. Ему уверенность нужна и сейчас и тем более, завтра.
– У нее сердце больное, Дашуль. Ты уж матушку свою не расстраивай, соври что помнишь. А там и сама все вспомнишь. Пожалей, мать, а? Она у тебя золото. Хорошо, Дашенька?
Кивнула. Глаза растерянные, недоверчивые.
Главное не напугать ее.
Борис выдавил из себя самую свою чистую и невинную улыбку.
– Вот и хорошо, вот и умница. Скажи завтра Радиславу Георгиевичу и полицейскому, что все вспомнила: маму, дом. Пусть она порадуется, а врач спокоен будет.
– Зачем, если это не так?
Ноздри Бориса раздулись. Сказал, с предыханием:
– У