себя пустышкой Сайген. Прислонился к соседней стене, ища опору. Разругаться с отцом окончательно не хотел, попробовал договориться и вернуться в столовую, пока оттуда все не разбежались. – Пожалуйста, пап, не забывай: кем бы ты его не представлял, тело у него человеческое, и имеет свой ресурс. Ограниченный, как и у всего живого.
– Тогда та, что с твоим приятелем пришла. Они ведь однотипные, – изумление сына такой настойчивостью требовало пояснений, Тиль Вилеш выложил все, что его давно уже волновало: – В пакетах можно подцепить заразу. Плохо очистили, не проверили. Были случаи, есть доказательства халтуры. Честно говоря, я рад, что тебе не приходится их использовать.
– Ну уж нет, – Сайгену не нравились методы, которыми отец загонял его обратно под свое крыло. Не вышло так, мэр зашел с другой стороны. Отец расценил отказ в своем духе:
– Твой приятель, думаешь, будет возражать? Ему все равно, поверь. Он все еще туп и равнодушен. Хотя… – Тиль Вилеш видел его глаза. Жестокие, беспросветное самое дно мира. В нем нет жалости. – Чем он дышит? Мастер пыток?
– Едой дышит, – слукавил Сайген, обратив большее внимание на вскользь упомянутую тупость Крайтона, в которой тот все еще пребывает. – Уверен, что ему будет безразлично использование его тени?
– Абсолютно, – уверенность отца все больше не нравилась его сыну. – На этом этапе он заторможенный и полагается на тех, кто его ведет. Он не будет сопротивляться.
С этим Сайген мог бы поспорить: стадию инфантильности Крайтон, похоже, успешно преодолел.
– Почему ты так долго держал меня в одном состоянии? – сердце забилось еще сильнее, послав резкую волну жара по всему телу. Лицо полыхнуло от прилившей крови. Чуть ослабил хватку на своих же руках, ибо стало уже больно. – Потому что на определенной стадии я был послушным?
– Посмотри сейчас на себя. Дерганый, весь кипишь, куча проблем, – отец и не собирался скрывать свои действия и мотивы их, тем более раскаиваться, поразив этим Сайгена. – Позже, спустя какое-то время, ты будешь мне благодарен за размеренную жизнь. Вот дойдешь до предела и тогда все тебе станет ясно.
И хотя Сайген уже разбил лоб об этот предел, в считанные секунды он, маячивший перед глазами, перестал мелькать и отодвинулся. Уверенность отца в скором поражении вынудила Сайгена встать на обе ноги довольно крепко.
– Я иду в столовую. Потом приведу себя в порядок и поеду в клуб. Тебя попрошу помочь. Не выпустить никого из подвала, иначе у меня будут большие проблемы. И не сцеживать ни с кого кровь, мы не вампиры. Спасибо, папа.
Вернувшись к своим гостям, попросил разойтись по комнатам, собрал вопросительные взгляды и вышел. Шейд с трудом поднялся со стула, видя, что не все в порядке. Сайген успокоился лишь внешне, но казался он разбитым, слишком притихшим после разговора с отцом. Зная мэра, был уверен, что приятного за дверью сказано было мало. Поэтому направился за эросом.
Осиливал лестницу долго, осторожно поднимая и опуская ноги. Где-то на середине пути Зою, идущую рядом, потеснил врач, и Шейд, слушая оставшиеся несколько