будто знала, за какие ниточки нужно потянуть, чтобы вывести мужчину из себя.
– Как ты можешь! – Одарив князя знакомым ему хмурым взглядом и резким словом, Кайра смотрела на него с неодобрением и злостью, а сама придерживала брата за плечи, не замечая, как он рад её видеть, как рад разделить игру вместе с князем. – Он же ещё ребёнок!
Сэт взглянул на неё испепеляюще, чувствуя, что свирепеет. Перечить ему прилюдно? Легче сразу задом на кол прыгнуть, во всяком случае, по степени разумности и опасности последствий эти действия явно стояли в одном ряду. Он хотел было уже приструнить самоуверенную девчонку, как ехидное высказывание коснулось его слуха.
– И этой женщине вынашивать потомство князя, – вздохнул кто-то из приближённых, не скрывая своего отношения к чужеземной женщине. Какой бы красавицей она ни слыла на родной земле – здесь, в условиях жизни другого народа, Кайра оставалась слабой и не приспособленной к жизни. Ни телом, ни духом. Разве может такая подарить князю наследника? Многие сомневались в том, что семя взойдёт, а у лисицы хватит ума дать ему прорасти. Зачахнет в сухой и холодной утробе.
Росомаха не подумал о сказанных словах. Он неотрывно смотрел на княжну и видел, как от его слов она, потеряв всякий интерес к князю, оглянулась на него.
Кайра разозлилась от дерзости росомахи. Она могла бы возразить ему, но… в глубине души надеялась, что никогда не понесёт такое бремя. Сколько бы князь ни брал её, она не желала дарить ему наследника. Не желала, чтобы эти руки вновь прикасались к ней.
Князь по-звериному оскалился на соплеменника так, что бывалые воины отшатнулись на пару шагов назад, прикрывая рты. Все колкие фразы стихли: Сэт с нескрываемой угрозой смотрел на каждого, кто посмеет сказать недоброе слово в сторону его супруги. Нисен, испугавшись такой резкой смены настроения, заревел, уткнувшись носом в подол сестры. От князя веяло физически ощутимой яростью – он слишком хорошо умел уничтожать всё, к чему прикасался, давить любое неповиновение.
Весь гнев Сэта взял на себя посмевший прилюдно оскорбить лису – хотел ужалить её, но забыл, что перед ним ныне – жена господина. И всё равно, что она им чужая, – этим он нанёс оскорбление и князю тоже. Кайре откровенно повезло, что гнев князя обратился не к ней, но за плачем перепуганного младшего брата она не замечала своего шанса на относительно спокойное будущее. Могло быть хуже, и она сама это знала.
– Уведите её, – приказал Сэт, не чувствуя ни малейшего желания продолжать запланированный им семейный праздник. Он пошёл прочь с поляны, мрачнее грозовой тучи.
– Нет! – Кайра вцепилась в брата, прося оставить его с ней, но разве кто-то слушал? Лиса забыла, кто перед ней. Она больше не княжна, которой желают угодить каждым жестом.
От детского плача с болью сжалось сердце, но все её усилия вырваться, только бы воссоединиться с частичкой своей души, ничего не дали. И хуже того… она понимала, что сама виновата в том, что случилось. Поедом ели мысли, а внутри вновь крепла обида на того, кто запер её в