подчинённым, каждый из которых скоро узнает, что командир его – слизень, не сумевший обеспечить верность собственной жены?!
Бесчестье надлежало смыть кровью. Первую пулю – в жирную тушу прелюбодея Курганова, вторую – в сердце изменнице. И никаких разбирательств, и никаких последних слов!
Кузьмин познакомился с Ириной за год до начала Великой войны, обучаясь в кавалерийской школе в Санкт-Петербурге. Ирина была выпускницей Смольного института благородных девиц. Её отец, председатель правления крупного банка, один из богатейших финансистов и промышленников страны, изначально не приветствовал романтических отношений дочери с заурядным обер-офицером номерного драгунского полка. Но девушка от природы имела характер, а привилегированное учебное заведение культивировало в ней самостоятельность суждений.
Отношения молодого офицера и вчерашней «смолянки» развивались согласно законам амурного жанра. Особенностью был темп – заядлый конник Кузьмин предпочитал самый быстрый аллюр. На предложение руки и сердца Ирина ответила согласием.
Отец её сдался, рассудив – наследница капиталов не единственная, бог дал ещё сына, а скандал, который произведёт в обществе бегство из дома la femme émancipée[115], неуместен. Давая паре родительское благословение, он поставил условие о переводе (который легко устроить) грядущего зятя в гвардейскую кавалерию. И вдругорядь человек, везде привыкший настаивать на своём, получил отказ, одна отрада – резонный.
Кузьмин объяснил, что рассчитывает по окончании школы принять эскадрон в своём полку. Там он зарекомендовал себя, тогда как в гвардии карьеру придётся начинать с чистого листа.
Вторую причину невозможности принять столь щедрый подарок жених называть не стал. Род Кузьминых восходил к шестнадцатому веку, что подтверждалось подлинной записью в родословной книге Ярославской губернии. Истинные «столбовые» дворяне, пусть и давно обедневшие, они привыкли всего достигать собственными усердием, отвагой и умом.
Обвенчавшись, молодожёны отправились в уездный городок Сумы, где дислоцировался десятый драгунский Новгородский. Год пролетел турманом. Хлопоты в должности командира эскадрона, который Кузьмин задумал сделать первым в дивизии, Ирину на периферию не отодвинули.
Господи, неужели это было наяву?
… Он проснулся с улыбкой, разбуженный птичьим щебетом. Открыл глаза – спальню заливало солнце. Свежий порыв ветра шевельнул шторкой, стронул с места приотворённую раму, стукнувшую цветочный горшок. Недовольным басовитым гудением напомнила о себе пчела, с вечера запутавшаяся в тюлевом пологе. Было начало шестого утра.
Ирина спала на спине, разметав руки. Лицо её цвело нежным, почти детским румянцем, спутавшиеся ресницы изредка подрагивали, ниже уха с маленькой мочкой темнела аккуратная бархатная родинка. Дыхание женщины было свободным и ровным.
С трудом оторвав от неё взгляд, Кузьмин быстро надел бриджи, босой прошёл к окну, опёрся на подоконник руками и легко перекинул через него тело. Чертовски здорово было ощущать