известных мастеров эстрады, «звезд». Практической подготовкой такого концерта пришлось заниматься только мне… Управление культуры, отдел пропаганды обкома партии в ту пору заметной активности в этом деле не проявляли. Даже в смысле контроля… То ли слишком доверяли, то ли не было желания рисковать. А риск в таких мероприятиях заключался очень большой. Ведь в случае неудачи могли быть сделаны «определенные выводы»…
Мой директор, Иван Иванович, в тот период болел… И я один был за все в ответе. Ездил, конечно, в Москву, в Гастрольбюро. Договаривался о составе участников концерта с нашим уполномоченным Таисией Петровной Ляминой. Надо сказать, что Гастрольбюро старалось на областные партийные конференции «снарядить» добротные артистические группы: оно, ведь, тоже стремилось выглядеть перед обкомами в должном свете. Но сделать это было всегда неимоверно сложно. Каждого «именитого» гастролера надо было найти, уговорить, решить вопрос о «спецоплате». И нередко случалось, что тот, с кем уже «железно» договорились, отказывался: или «заболевал», или отправлялся в эти дни в иную, более выгодную для него поездку.
День за днем мы вели переговоры. Возникали одни имена, «уплывали» другие… Все нервничали. В том числе и Ф. Г. Паначин76, в ту пору заведующий отделом агитации и пропаганды обкома, которому, видно, персонально была поручена ответственность за концерт.
И вот, наконец, утром, накануне дня концерта, Таисия Петровна звонит мне по телефону и с большим волнением сообщает состав участников концерта. Перечисляла долго, а закончила тем, что «есть и еще несколько человек, но их фамилии я пока не знаю». Состав оказался очень большим, что-то около 30 человек, но «звезд» там, увы, не оказалось. Естественно, эта информация повергла меня в уныние. Спустя некоторое время, овладев собой, я звоню в обком и сообщаю состав. Чувствую, что до восторженной реакции далеко.
Но оказалось, что настоящее испытание наших нервов еще впереди. Незадолго до окончания рабочего дня снова звонит из Москвы Лямина, сообщает, что состав участников концерта сильно изменился и начинает в быстром темпе диктовать их фамилии и жанры. Затем назвала номера вагонов, в которых едут артисты, и положила трубку…
Теперь мне пришлось прийти в обком лично, чтобы обо всем доложить. Ф. Г. Паначин буквально кипел. Я никогда не видел его таким разъяренным. Конечно, – ведь в обкоме прежде всего спросят с него. Нечего и говорить, в каком настроении я шел тем вечером домой…
Утром следующего дня я пришел на вокзал встречать участников концерта. … Угадывал своих гостей больше по внешнему виду да по характеру поведения: они небольшими группами останавливались в здании вокзала, ожидая встречающих их людей, выглядели невыспавшимися, вялыми, недовольными… Стали выяснять, кто приехал и что он делает. Попытались составить программу концерта (в обкоме всегда требовали немедленно представить программу). Получилось что-то очень и очень приблизительное.
И вот вечером, в перерыве работы конференции начался концерт. Сначала собравшиеся с вниманием слушали и смотрели на происходящее