его сну.
Он так и не понял тогда, почему ничем уже не пахнувший с обломанными краями засохший листочек был милее ему в тот момент всего на свете. «По родительскому дому скучают, потому для них запах сена и приятнее городской суеты, – сделал он для себя простой вывод. – Городские-то жители нынче по большей части, бывшие деревенские босяки. Большинство из них сельской местности и приехали». А вслух произнес:
– Что имеем, не храним….
Гавзов хотел подвести итог своим неожиданным размышлениям, но не договорил. Взгляд остановился на неподвижных макушках деревьев. Митька приподнял голову и обнаружил, что повозка никуда не едет, а стоит на месте. Лошадь, почувствовав движение в телеге, громко фыркнула и потрясла головой.
– Ты, чего, мать твою за ногу, – выругался Митька, заметив, что дуга упала, а оглобли повисли на чресседельнике.
Он слез с телеги и осмотрел упряжь. Гуж, на котором держалась левая оглобля, лопнул и дуга оторвался от нее. Ему еще ночью, когда запрягал лошадь, показалось, что одна из кожаных петель на хомуте значительно протерлась. Но понадеявшись, что на одну поездку ее хватит, он тут же о ней и забыл. «Запрягал бы Емельяныч, такое никогда бы не случилось. Надо было все-таки другой хомут взять. Тем более, что тот рядом же висел, – ругал себя Гавзов».
Оглядевшись по сторонам, он увидел, что повозка стоит недалеко от берега в месте, где дорога пересекает Нижнюю Тойгу. Выше по течению шумел перекат, взбивая на поверхности реки утренние пенные хлопья. Митька потрепал кобылу по холке, бросил взгляд на часы и пошел к реке. Глядя на плывущие пузыри, постоял там какое-то время, пытаясь понять, что делать дальше. Затем вернулся к повозке и, порывшись в телеге, нашел небольшой кусок пеньковой веревки.
Он попытался привязать ее к хомуту, пытаясь сделать что-то наподобие гужа, но на весу этим заниматься было неудобно и ему пришлось выпрягать лошадь. Освободив кобылу от сбруи, Митька отвел ее в сторону. Затем взял небольшую охапку сена из телеги и бросил под ноги лошади. Сам же положил хомут на телегу и стал привязывать к нему конец веревки. Сделав из него нужную петлю, с удовлетворением посмотрел на результат своей работы.
Митька уже собирался снова запрягать лошадь, как со стороны Нижней Тойги послышался громкий всплеск. Обернувшись, он посмотрел на реку и в свете лучей выглянувшего из-за леса солнца увидел, как по ее поверхности расходятся большие круги. Гавзов хотел было снова запрягать кобылу, как всплеск повторился. «Хариус. Расплескался паразит. Словно дразнится. Крупный, видать, зараза. Не меньше килограмма будет, – подумал он, подходя к кобыле».
Митька взял лошадь за узду и на какое-то время задумался. Затем отпустив повод, вернулся к телеге и достал из вещевого мешка дергалку2. Из практичных соображений он брал ее с собой всегда, когда отправлялся на реку. По крайне мере с рыбой с голоду не помрешь. В этот момент плеск