как и всё в те послевоенные годы, а брала сухие иголочки собранной ею в Довгалевском лесу хвои и именно огнем от лампады легко ею, переносимым в печь разжигала свой очаг, который греет мою душу до сих пор. И в этом её тогдашнем буквально завораживающим меня действии, было для меня еще такого малого что-то сказочное и когда она вновь брала лучину, подносила к лампаде и этот огонь, затем уже вспыхнул в большой кирпичной печи или в печке и обогревал весь её просторный дом, давая ведь такое не передаваемое тогда да и сейчас нам всем тепло, возникало на детской познающей мир душе тогда такое блаженство и умиротворение, что мы еще сами малые в мгновение засыпали на её разогретой тем огнём теплой лежанке под её рассказы бесконечных сказок, которых она помнила наизусть неимоверное множество, при том ведь не будучи сама грамотной. Да этим же огнём она пользовалась и поздними зимними вечерами только уже для того, чтобы зажечь керосинную лампу, теперь то ею огонь заимствовался с помощью сосновой лучины от лампады, так как спички нужно было экономить, а привезенная приемным сыном Федором с войны трофейная зажигалка им же и была затем обратно забрана из её дома вместе с ушедшей невесткой Галиной и скудными их тогдашними пожитками, которые у моей многодетной бабушки, хранительницы домашнего очага были общими для всей многочисленной семьи и Кайда, и Науменко, и Якименко, так как старшие её дети Орина и Ефросиния были от легендарного мужа 1917 года Якименко Ивана Андреевича, а двое сводных мальчиков Федор и Алексей и погодки девочка Екатерина и мальчик Александр уже были прижитыми ею от Кайда Якова, умершего в голодовку 1947 года. А её древняя девичья фамилия была Науменко и поди сегодня разберись теперь кто есть кто на нашей земле то. Так как все эти три древних савинских рода тогда, в её женском жизнь дающем чреве слились воедино и Науменко и Якименко и Кайда стали единым целым, все три славянских древних наших крови тогда легко, объединились может быть с теми свободолюбивыми кровями тех половских, хазарских, а может и совсем древних тюрских народов, которые давно обжили прекрасные и привольные места на левом берегу Северского Донца, крупном притоке могучего Дона, давая там начало всему славянскому савинскому роду и еще нашему большому украинскому народу.
Я заметил, что и здесь на такой для многих далекой Камчатке практически у всех аборигенов (коряки, чукчи, эвены, ительмены, олюторы, нымыланы) такое же трепетное отношение к жизнедающему огню и многие довольно пожилые мамушки, особенно в зимнем чуме, где еще сохраняются те исконные древние традиции, поддерживают всегда огонь и поддерживают настоящее домашнее тепло, чтобы согреть своих пастухов-оленеводов, чтобы согреть всё своё многочисленное семейство, чтобы самим оленеводам- пастухам всегда был такой горячий чай и сытный наваристый бульон из свежей традиционной их оленины или если сильно повезет из осеннего жирного и наваристого горного калорийного мяса, которое по старой