волею бес-бесноватой шутки, в греческую
Zζ.
3. Когда царь выпускал в небо птиц с хрустальным оперением, из чащи доносилась всё та же мелодия, что у Ниреева в офисе – все та же неуместная здесь городская музыка. Разные миры соединились с помощью музыки, посередине между ними был Джошуа, всего лишь середина, ноль, все минусы и плюсы у царя. Он, Первый и Последний, Альфа и Омега, он – прост и бесструктурен, куда проще людей и куда проще Джошуа. Четыре мухи на сером вельвете утреннего халата царя разлетались в разные стороны. Одна угодила в пудровые смеси, заготовленные нимфами, а вторая села на предплечье Джошуа, он её прогнал.
Рефлексия Джошуа по поводу его отношений с Серпентин и её предыдущих отношений с любовником окутывала его туманом, хотя он должен думать о куда более важных вещах. «Пакахай1 меня, пакахай меня вновь!», – умолял уродливый любовник. Серпентин выставила перед ним ладонь, говорящую «нет», на радость наблюдавшего Джошуа.
«Как по мне, время – одно сплошное настоящее», – мрачно говорил Джошуа воображаемой Серпентин. Здесь он её не найдёт. Вернётся ли он снова в город? В лес же вернулся, но сложно сказать, ибо мир есть большая бесформенность, в которой маленькие формы. И небо видит яблонь лепестки, на пуфике небесного царя зевает кот о девяти хвостах, рыжий спутник милой Шторм, талисман, висящий над пропастью. Убей любовь. Спаси сестру. Подставь плохих людей. Злодеев выведи на ринг, и пусть они грызут друг друга словно псы под канатами, которые не пролезут не в одно игольное ушко, Nadelöhr, милитанты и прочие статисты будут хлопать хакеру и Джошуа, когда они добьют врагов в этом гражданском рестлинг-поединке.
«Я влюблен в статиста. Уже это делает её не статистом», – говорил себе Джошуа. Он остро чувствовал стыки миров, но понимал, что не сможет рассказать о них в мире леса. Он рассказал о них лишь своему статисту, точнее, голенькой статистке в мире Брянска, зовущей себя Серпентин. Третья муха и четвёртая исчезнут, величественный царь заберётся в самолёт, пролетит над флотилией врагов и разобьётся всмерть в охотничьем лесу.
«Забудь про точки и линии, сынок, и знай, что счастье, любое счастье любого человека, это всегда восхождение, и никогда не статика. Мы знаем, что ты вместе с Лейбницем любишь копаться в точках и лучах, однако та, которую ты называл «голенькой статисткой», несёт в себе больше смысла, чем точки и лучи вместе взятые с туманами и Ангелом, ибо она способна для тебя родить хорошеньких детей, а вот им ты сможешь передать на сохранение свои идеи про лучи и точки или передать совершенно не похожие на это вещи, на которые остановит свой взор твой увлекающийся ум! Она определённо не статист, твоя голая любовь! Ты можешь доказать, что настоящий Бог пребывает в форме синусоиды, и поздравляем тебя, сынок – ты прямо сейчас это доказал, Бог действительно есть в форме синусоиды, и мы