и открыто, а то можно просто опоздать, не успеть ни сказать, ни сделать. Так ты думаешь это он из за меня сюда пришел? Так не из за Нюши же, она то тут вообще не причем. А вдруг? Что вдруг? Пришел бы к Нюше под окно, да и нет у нас здесь таких дураков, сама знаешь, любой бы в дверь позвонил и вошел спокойно, а не толокся под окном. Но что он хотел услышать? Ну вариантов у нас не много, думаю его не интересовали наши: кто? Где? И с кем? А значит интерес у него может быть только один, твоя чертова записка! Она не моя, я же тебе говорила её мне дала Ева… подожди, ты хочешь сказать, что я притащила кого то за собой из Гамбурга? Наконец то, дошло – как до утки на пятые сутки! Неси уже свою записку, видит Бог, когда нибудь я тебя грохну, вытру руки и скажу, что так и было!
СЕРГЕЙ
Дорога шла вдоль небольшой речки, повторяя все её повороты и изгибы. Сергея укачивало, на душе было муторно и почему то беспокоила сидящая рядом женщина. Почему беспокоила, было не понятно, обыкновенная тетка, лет за сорок с лишним, простое лицо, каких тысячи, не высокая, кругленькая – ни чего общего с тем стандартом, который он определил для себя много лет назад. Тогда, много лет назад от него ушла жена, яркий, ветреный мотылек, который при первом же возможном случае улетел туда, где вкуснее кормили и ярче одевали, улетел к его компаньону из Швейцарии. Ладно бы она улетела одна, но она увезла туда и их единственную дочь, сначала просто в гости, а потом когда девочке исполнилось десять лет и она смогла решать сама с кем ей жить, увезла насовсем. И так получилась в его жизни, что есть где то уже взрослая девушка по имени Снежанна, его родная дочь, которая практически не говорит по русски и присылает ему сообщения на почту два раза в год – на Рождество и на день его рождения. И все! Вот такая получилась не веселая история – сначала он пытался вернуть дочку, потом пытался хотя бы общаться с ней, а потом вдруг понял, что это бесполезно! Он ей не нужен! Ей нужна та комфортная, размеренная жизнь, которой она живет, а он со своей Москвой, со своими мыслями и делами ей не нужен! Совсем! И тогда он успокоился и определил для себя идеальный стандарт любовницы – блондинка, не старше двадцати пяти лет, идеальная фигура, ноги от ушей, симпатичное личико и ни какой любви, семьи и детей, только взаимно выгодное сотрудничество – секс – деньги, деньги- секс. Всё! Так почему же его так тревожит это соседство? Почему? Переваривая в голове эти не веселые мысли, он не заметил как задремал. Сон приснился яркий и цветной – мама, как в детстве, гладила его по голове и шептала на ухо: «Всё будет хорошо, Серёжечка! Вот теперь точно все будет хорошо! Только смотри на все душой, послушай меня, смотри душой!» он и проснулся, чувствуя мамино дыхание у себя не щеке. Его голова мирно покоилась на плече у соседки, от нее исходил не яркий запах сладких духов и еще чего то, что он определить не мог, рядом перед глазами был спокойный изгиб губ, чуть тронутых помадой, и так