Роман «Давайте пойдём вместе…» в лице предвестника нового этапа развития философских концепций. Монография
на происхождение автора, так и на предысторию самого персонажа. Доктор покидает город, после чего приводиться краткое описание природы и краткая издержка о самом академике Лайонеле, после чего во всей красе иллюстрируется особняк академика. При этом описании можно пронаблюдать некоторые небольшие отсылки на различные детали архитектурного искусства, каждая из которых в свою очередь относились к той или иной философии, откуда можно построить начальную философскую картину персонажа, особенно если учитывать, что упоминается момент, что именно сам Лайонел является автором проекта особняка. Гостя встречает камердинер, который словно также является отсылкой на прошлые работы автора, относящиеся к временам XIX века.
Описание камердинера также соотноситься с тем временем, однако, есть отсылка на произведение Астрид Линдгрен, описывая его «в рассвете сил», что придаёт начальному описанию лёгкости и простоты. Внутри описание особняка также показано подобающе и уже в более светлых тонах, нежели это было в прологе, в целом такая структура позволяет ещё лучше проанализировать род деятельности главного персонажа, вокруг коего и крутятся все события.
Наконец, когда они поднимаются на самый верхний этаж – на площадку, перед читателем предстаёт сам академик Лайонел Восточный, возможно один из первых главных персонажей автора со «смертельно бледным цветом лица». Рядом с ним находиться его ученик – Михаил Осипов, прототипом коего вероятнее всего стал Родион Мамиев из другого произведения автора [2—50], после чего происходит небольшой диалог в ходе коего выясняется, что академик болен миелобластным лейкозом и посредством описания всех аспектов этой болезни демонстрируется, что Лайонел является не только физиком и изобретателем, но и редким знатоком тонкостей микробиологии и вирусологии. Кроме того, в этом же диалоге, в описании его характера, манеры речи, наглядно можно заметить мизантропические черты и соответственно мизантропическую философию, которая на удивление не граничит с аскетичным образом жизни, а скорее с идеей одиночества. В своём заключении описания болезни, Лайонел демонстрирует невозможность противодействия даже с его возможностями, которые в дальнейшем представлены в ещё более грандиозном ключе противодействовать законам природы.
В описании конфликта болезни, сама болезнь выступает в роли некой преграды, которую практически невозможно преодолеть, в чём видны отсылки на философию иррационализма или философию трагедии Шопенгауэра [140—185], ограничивающий возможности разума, даже при таких возможностях. Конец беседы переходит уже на довольно интересную ноту надежды на будущее, хотя и упоминает вновь свою мизантропию, которым словно пропитано всё произведение:
«…я вовсе не думаю о людях, вы знаете моё отношение к ним – будь моя воля, я бы их истребил…»,
но касаемо положительного, поскольку Лайонел говорит:
«…я надеюсь, что среди них будут разумные и они смогут построить счастливое будущее,