на Збигнева Цыбульского из «Пепла и алмаза».
При входе в ресторан Витя сунул швейцару рубль, Борис буднично буркнул: «Привет, Михалыч», и они уверенно проследовали на второй этаж. У входа несколько официантов вели неспешную беседу, никак не реагируя на вошедших. Выяснив, что сегодня не Серегина смена и что Лёнчик болеет, Витя тут же вступил в переговоры, кто возьмет их покормить. «Взял» на вид какой-то рыхлый парень с аккуратно подстриженными усиками, быстро вертящий в руках то ли золотой, то ли позолоченный «Ронсон». Витю он давно заприметил – по всем признакам полезный человек, – поэтому проявлял уместную расторопность и обслуживал по высшему классу. «Для вас сделаем», – произнес он ключевую фразу, принимая заказ. Водка, вино и боржоми образовались на столе как из скатерти самобранки, буквально закрыл глаза, открыл – и на тебе!
Вообще-то для трудящегося советского человека, не говоря уж о простом студенте, поход в ресторан был событием редким, если не сказать праздничным. Борис же чувствовал себя уверенно и непринужденно, что могло даваться только определенным опытом. Ирку эта деталь не настораживала, она светилась от радости и не могла им налюбоваться. По отношению к Вите Борис держал себя с некоторым превосходством, но не скрывал, что друга он любит и даже гордится им. Витя был в ударе и просто фонтанировал, делясь секретами своей ловкости, которые он называл жизненными принципами.
– А вот другой принцип, я называю его принципом – Эрмитажа. Ты помнишь, сколько стоит входной билет? – Зачем Ирке покупать билеты в Эрмитаж, когда она экскурсии там водит?
– И сколько?
– Взрослый стоит рубль, а вот любой льготный – детский, студенческий или военный, – он выдержал паузу, – десять копеек! И на нем ничего не написано, кроме цены. Улавливаешь?! Надо только предъявить документик, например студенческий или еще чего там… Так вот, когда я хожу в Эрмитаж с дамой, а поход в музей для меня всегда праздник, – Ирка вскинула на него глаза: «Он смеется или взаправду?» Витя вещал как ни в чем не бывало, – поэтому нарядный, в костюме и в галстуке, я подхожу к кассе под руку с дамой (окошки там маленькие и на уровне груди) и покупаю два взрослых и два детских билета на два рубля двадцать копеек. И мне, конечно же, их продают без предъявления детей, которые у меня шалуны и носятся где-то у парадной лестницы. После чего я отхожу в сторонку и через пару минут уступаю два взрослых билета любой подвернувшейся паре. Случайно оказались лишними – не выбрасывать же! А вот билетеры на входе ни студенческий, ни другой какой документ не проверяют! Это полагается делать кассирам! Мы гуляем по музею, рассуждаем об искусстве, а на сэкономленные два рубля пьем сухое вино в буфете…
– Витя, – не дослушав до конца, воскликнула Ирка, – ведь у тебя полно денег! – тут же смутилась – надо признать, беспардонное у нее вырвалось заявление, – но, упрямо тряхнув головой, продолжила: – Зачем тебе экономить два рубля, скажи? Кстати, чем ты занимаешься, ну, в смысле, где-то же ты работаешь?
– Говорю же тебе – прин-ци-пы! Дело тут совсем не в экономии, – затем, потупив