шрамами и язвами, при повреждении хрящей деформируются уши и нос, скрючиваются пальцы. Высыхающая вокруг губ и дёсен кожа приводит к обнажению резцов, отсюда и ужасающий оскал, столь ярко демонстрируемый киношниками в фильмах ужасов. Кроме того, отложение порфирина на зубах придаёт им красный цвет. Чеснок для этих больных опасен, так как в нём содержатся некие органические вещества, провоцирующие обострение заболевания. Естественно, что в Средние века ничего не знали об этой болезни, врачи описали её только во второй половине двадцатого века. По словам историков, эта болезнь, портящая кровь, около тысячи лет назад была распространена в маленьких деревнях Трансильвании и послужила стимулом для возникновения ужасающих легенд о вампирах.
– И как часто всё-таки встречается эта болезнь?
– Редко! Я где-то читал, что описано не более восьмидесяти случаев врождённой порфирии. Болезнь может передаваться по наследству. Но в двадцатом веке эта болезнь перестала считаться неизлечимой.
– То есть её лечат?! – недоверчиво спросила Мирослава.
– Лечат.
– А отчего она возникает?
Игорь пожал плечами:
– Раньше считалось, что к порфирии приводит инцест. Теперь существует предположение, что эта болезнь может быть вызвана употреблением некоторых химических препаратов и ядов.
– Я так думаю, что если в городе действительно завёлся вампир, – сказала Виктория, – то это, скорее всего, псих.
– Похоже на то, – согласилась Мирослава.
– Но от этого его жертвам не легче, – заметил Морис.
– Вопрос в том, где и как вампир находит своих жертв.
– При современной ночной жизни наших городов вампирам раздолье, – сказал Игорь.
– В смысле?
– Он не обязательно подстерегает жертву в глухом переулке или в тёмной аллее парка.
– Да, ни в переулке, ни в парке он не имеет возможности напоить жертву, убить её, высосать кровь и разрубить на части.
– Значит, он загодя знакомится с жертвой и приглашает её к себе домой.
– Где же он может познакомиться? – спросила Виктория.
– Например, в ночном клубе, в баре и даже в театре.
– Значит, днём вампир познакомиться не может…
– Судя по всему, нет, днём он чувствует слабость и сонливость, которые ночью сменяются возбуждением и жаждой деятельности.
– Знаете, как это ни чудовищно звучит, – вздохнула Мирослава, – но после нашего разговора я чувствую облегчение.
– Облегчение? – удивилась Виктория. – Но почему?
– Потому, тётя, что я абсолютно не знаю, как ловить неживых вампиров, не стрелять же, на самом деле, в них серебряными пулями. А если они живые, пусть и больные, их можно вычислить и обезвредить.
– Дай-то бог, – вздохнула тётка.
Когда Мирослава и Морис покинули дом Виктории и Игоря, было уже темно. В небе светила мертвенно-белая луна.
– Что-то мне жутко, – сказала Виктория мужу, когда гости уехали.
– Правда,