дороге домой сделал крюк и завернул на недавно выросший буквально из ничего рынок всех видов товаров и услуг, – вдруг получится найти спецов по аккумуляторам. Долго месил грязь, пока набрел на профильную лавку. Сонный мужик, чередуя пиво с сигаретой, лениво повертел в руках батарею, сказал, что замену найти будет трудно, почти невозможно, мол, «легче поколдовать с самоделкой», и в итоге предложил оставить на пару дней, дабы «что-нибудь придумать».
Профессор
Альберт Иванович Алексеев был не просто блестящим переводчиком с бирманского языка. Он являлся одним из первых экспертов по Бирме, которого подготовили в стенах Ленинградского университета для целенаправленного изучения этой страны, провозгласившей себя в 60-е годы «социалистической». Успешно защитил кандидатскую, а затем и докторскую диссертации, стал профессором, не раз выезжал в Бирму, которая с 1989 года стала называться Мьянмой, а столицу Рангун на бирманский лад переименовали в Янгон. Стажировался там в институте иностранных языков, а также работал в Культурном центре нашего посольства, которое всегда лестно отзывалось об этом динамичном, общительном, интеллигентном человеке.
Уже не первый год научную и преподавательскую деятельность он совмещал с административными должностями, активно содействуя поддержанию высокого авторитета петербургской школы востоковедения. Усилия на данном направлении курировал лично Генеральный Директор Государственного Эрмитажа. Традиционно питерцы специализировались на изучении и преподавании редких языков, литературы, истории, культуры стран Азии и Африки. Чтобы не дублировать этот профиль, коллеги из Московского госуниверситета упирали на социально-экономическую и политическую проблематику. А вместе оба ВУЗа эффективно обслуживали курс на укрепление дружественных отношений с развивающимися странами, которые во времена СССР рассматривались как наши «естественные союзники в борьбе с американским империализмом».
Так что Алексеев был человеком непростым, с обширными связями, в т. ч. в «Большом доме», как питерцы называли массивное серое здание на Литейном проспекте еще со времен КГБ. Именно это учреждение сразу пришло ему в голову, когда он прочитал полученное из Москвы письмо от своих давних, по сути мимолетных, знакомых студентов, уже успевших пожениться. Последнее, впрочем, его мало интересовало.
А вот содержание приложенной к письму записки заинтриговало и заставило крепко задуматься:
«Чэн, нас предали, зеленые наступают, срочно уходим на северо-восток. Основной багаж, примерно полтонны, захватить не можем, слоны бегать по джунглям не умеют. Надежно спрятали. Скоро эта зона станет белой или коричневой. Забрать груз оттуда одним разом можно будет разве что тяжелым вертолетом, какие есть только у русских или американцев. Пусть этим займется Со Бва. Дочку оставил прислугой в монастыре, где мы с тобой в детстве были послушниками. Возьмете ее с собой. Она укажет места, где взять груз и куда его вместе с ней доставить. Там же получит свою долю-«приданое».