пока, наконец, чувственное не подчиняется полностью духовному, и только с робостью и благоговением влюбленный осмеливается приблизиться к возлюбленной.55
Контраст между философской и чувственной любовью достиг здесь своего апогея, поэтому полемическая ретроспекция лисийского дискурса не может быть пропущена (ср. с. 231E. 233 C..56 Платон также остроумно переосмысливает любовь Зевса к Ганимеду из вульгарной поэзии как философскую любовь бога-философа к мальчику, как он это сделал ранее с Pteros.
Только теперь второй параграф, с.255A.– 256A., продолжает второй раздел, описывая взаимные отношения любви и контрлюбви. Только достигнув этой стадии, философ способен распространить свою эффективность на других и оттуда черпать новое вдохновение. Только теперь возлюбленный также становится активным, все отношения становятся взаимными, поскольку вливание мыслей учителя в его душу не является внешним стимулом, а лишь побуждает его к самостоятельному порождению мысли.
Следовательно, ответную любовь нужно описывать по тем же двум элементам, что и любовь: во-первых, по духовной близости, которая точно так же притягивает любящего к любимому, и, во-вторых, по чувственному элементу ιμερος, который, проникнув из него в душу любящего, переливается из нее обратно в его собственную душу. Таким образом, встречная любовь есть не что иное, как сама любовь, но в более слабой форме, т. е. менее осознанная и самостоятельная. Именно по этой причине внутри нее должна вестись та же борьба; незрелость молодого человека грозит новой опасностью. Он еще не знает, что сказать, и охотно отдается низменной похоти своей возлюбленной, хотя его лучшее «я» уже сопротивляется, p. 256 A., и тем более он нуждается в правильном воспитании и руководстве, чтобы укрепить себя против чувственности. В своем восхищении личностью учителя он путает преданность человеку с преданностью вещи. Задача любовника – направить его к этому и отсечь излишки личных привязанностей. Таким образом, его деятельность становится продуктивной и должна направляться законами философской мысли, которые он носит в себе57. Таким образом, осуществляется переход к правильному методу философского исследования и общения, т. е. к диалектике и риторике, и психологическое обоснование последнего завершается так, что первое связывается со вторым; сам метод уже не является делом мифа, а диалектической обработки во второй части всего произведения. Сам же миф находит свое завершение в третьем разделе, где он формируется в точку соединения двух основных разделов рассуждения в повторном обретении небесного блаженства после троекратной философско-эротической жизни на земле (ср. с.249А.), где опять-таки сравнением служит великий праздник Зевса, Олимпийские игры, в которых только троекратный победитель также достигал венка58.
Но отличие от всех других видов