но тот не обратил на это внимания и ничего не изменилось. Они осмотрели дом снаружи и задний двор. Потом попросили показать комнату пропавшей девушки. Я проводила их наверх. В нашей комнате один из них поинтересовался, что пропало. Я действительно не видела, чтобы что-то пропало. Пропала Сатори в той одежде, в которой была в школе, и ее школьной сумки тоже нет. Это логично, потому что после школы домой она не заходила, и я ответила:
«Все на месте».
Полицейские переглянулись.
Какое-то время я ничего не слышала.
Потом взгляд случайно упал на тумбочку у окна, и я вспомнила, что там стояло зеркало. А теперь его не было.
Я сказала, что не вижу зеркала на подставке – оно всегда стояло здесь, – и показала где.
Потом уточнила, что этим мы пользуемся редко, потому что на двери висит другое, в полный рост. Я закрыла дверь и показала.
Детектив рассматривал его. И тогда мама окончательно взбесилась, стала обвинять полицейских в том, что они ищут по приметам зеркало, а не ее дочь.
Папе пришлось извиниться и увести ее.
Я осталась одна с детективами и сказала, что это обычное зеркало, на ножке, чтобы его удобно было ставить, когда, например, красишь глаза. Оно не больше тарелки. Мы обе им пользовались, когда нужно было посмотреть, как сзади выглядит прическа. Если держать в руке, то в большом зеркале видно отражение.
«Им чаще пользовалась Сатори?»
«Мы обе, когда это было нужно!» – всхлипнула я и тут уже не выдержала.
Я заплакала.
Вернулся отец и увидел меня в слезах.
«Сэр!» – нахмурился он.
«Прошу прощения», – дежурно отозвался детектив.
На кровати нетронутыми лежали книги, на столике и на полках – тоже.
Полицейский переменил тему.
«Может, книг каких-то не хватает?»
«Вроде бы все на месте», – сказала я, но подумала, что на самом деле не знаю, сколько было книг и что именно Сатори читала.
Потом я вышла из комнаты и услышала, как детектив спросил папу: «А все-таки, зачем ей могло понадобиться зеркало?»
Я снова заплакала от ужаса и нелепости.
Скоро полицейские ушли, и нас с родителями вызвали на допрос теперь в департамент.
А там уже другие детективы снова задавали те же самые вопросы.
Меня допрашивали отдельно. Маму и папу тоже. Я никогда не видела маму в таком состоянии. Тогда ей и сделали укол успокоительного… она сильно сопротивлялась.
«Да, конечно, у нас бывали разногласия и ссоры. Как у всех. Если хотелось поговорить – говорили, если нет – то нет. Мы любили друг друга, но некоторые вещи делали по-разному», – отвечала я в таком духе.
А потом пришли журналисты и телевизионщики.
Я очень-очень устала.
По дому разлился тревожный запах крепкого алкоголя. Папа пил бренди. Я долго лежала с закрытыми глазами и старалась ни о чем не думать. А потом взяла свой стакан и наполнила до половины из папиной бутылки. Ему было все равно. Моим родителям