одной побыть.
– Да, конечно. До свидания, Вилора Брониславовна.
– Ты хоть женат? Дети есть? – остановила она меня.
– Ни того, ни другого. Холостой я.
– Понятно. Пора бы уже вам и на земле немного пожить. Наверняка я не первый человек, который вам об этом говорит.
Чем-то этот разговор мне напомнил общение с вдовой Томина. Печальные слова от понёсшей тяжёлую утрату женщины, но правильные. Где бы найти только ту, с кем можно пожить на земле? Вторую Женю ещё не придумали.
Проведя остаток дня с бабушкой, я начал готовиться к вечерней прогулке с Костяном.
– Серёжа, главное тепло одевайся, – начала инструктировать меня бабушка, когда я надевал водолазку с высоким горлом.
– Баб Надь, я знаю. Мы на машине с Бардиным. В ней печка работает, – ответил я и полез за флаконом одеколона «Зевс».
– Лучше бы носки потолще бы одел, – продолжала наставлять меня бабуля.
– Всё хорошо, баб Надь, – ответил я, орошая себя ароматом, который прямо говорил, что я мужик.
Смесь каких-то сильных цветочных запахов был в этом одеколоне. Но мне понравился. Сегодня прикупил себе в «Универмаге», где был директором Капустин-старший.
Как только я закончил с приготовлениями и услышал автомобильный сигнал снизу, то сразу пошёл обуваться.
– А ты чего без кальсонов? Мороз такой, Серёжа. Девчат, как ублажать будешь? – расстроено спрашивала бабушка.
– Я прилично оделся, воспользовался хорошим одеколоном, побрился. Готов покорять девичьи сердца, – улыбнулся я и поцеловал бабушку в щёчку.
– Главное, чтобы было, чем после свадьбы покорить во время брачной ночи. А то я так правнуков не дождусь, – зацокала языком бабуля.
– Ой, баб Надь! – посмеялся я и выскочил за дверь.
Морковный «Москвич» был разогрет. Из приёмника играла композиция «Землян» про каскадёров.
– Ты как, Серый? Ох, и аромат от тебя! – передёрнулся в водительском кресле Костян, который пах «Шипром».
– «Зевс». Излучаю уверенность в своих силах, – посмеялся я. – Поехали, куда там ты хотел.
– Есть! – весело крикнул Костян, переключил передачу и… снова рванул назад, вместо движения вперёд.
Глухой удар и «Москвич» влетел в плотный сугроб.
– Ты когда-нибудь научишься ездить? – спросил я, выйдя из машины и посмотрев на отвалившийся бампер.
В сугробе была закопана лавочка, которая оказалась прочнее, чем элемент конструкции советского автомобиля.
– Ладно. Теперь у меня хоть деньги есть, чтоб починить, – сказал Костян, закидывая бампер в багажник. – Может, как обычно, около подъезда в машине посидим?
– А кто-то обещал культурную программу, – покачал я головой, иронично улыбаясь. – Поехали к твоему дому.
И вот снова девятиэтажка Бардиных. У нас хороший коньяк и много закуски. В добавление к бутылке марочного напитка «Абхазия», приобрели ещё и грузинский «ОС».
– Слушай, мы бы спокойно могли пойти в ресторан, – сказал я, нащупав в кармане несколько