розаик.
– Здравствуйте, Гу! Несказанно рад участвовать в шоу! Всем привет! Манюнечка, привет! Это я, Эраст!
– То есть, Манюнечка, это…
– Жена! Любимая жена!
– И вы сейчас использовали мой авторский эфир, чтобы перекинуться флюидами со своей дорогой Манюнечкой?
– Ваш юмор всегда вызывал у меня трепет, Гу! Будьте гостеприимней! Прекратите истязать себя!
– Эраст, мы не о том, собственно. Вот Вы закончили двести пятидесятую поэтическую эбаторию сегодня…
– Э, э – шире, шире, мой друг. Звук "э". Да! Э! Э! И проходит, как нейтральный, поскольку слог безударный. Э, э! Легче старайтесь! Э!
– Обязательно, конечно! Так, вы, Эраст, закончили… Закончили двести пятидесятую поэтическую эбаторию сегодня. И…
– Наконец-то, признаюсь. Начал, знаете цикл, стыдно, а наитие, так сказать, вдохно … сами понимаете. Уф! Ну и, слава всевышнему, сегодня последний стих дописал. И сразу к вам! Простите…
– Молодец вы, я считаю! Только вот, э-э, ну не плачьте! Платок. Эраст, не сочтите за навязчивость, иф ай аск ю из последних эбаторий пояснить… э-бэ-мэ…
– Да. Я и из ранних эба… Ой! Могу все пояснить, если надо.
– Вот я читаю сейчас эти прекрасные строки… вот здесь. Как? Как? Скажите, как вам … удается такое?
– Видите ли, дорогой Гугенот, я в области поэтической эбатории работаю всю жизнь. Да. Сфера тонкого. Всего не объяснишь.
– Но как? Как? А вот, вот… Вот это: “Хватит всем теперь орешков, разноцветных апельсинов!”
– Да, Гу, так я устроен. Не хватало в детстве апельсинов, орешков. А теперь всегда есть апельсины, точилок – море! Карандаши всегда есть. Картонки – пожалуйста.
– То есть, все есть теперь?
– Есть абсолютно все. И даже цикл эбаторий удалось к счастью закончить до вашего первого осеннего эфира.
– Ну, и слава богу, я считаю!
– Да! Слава богу!
– Хорошо как сегодня! У нас звонок Теодора Гоэрлакторовича Горлодральского-Дральского-младшего. Добрый вечер, Теодор Гоэрлакторович!
– Здравствуйте! У меня вопрос к пидерасту!
– Теодор Гоэрлакторович, не ругайтесь грязно, меня же закроют на хрен!
– Простите, но этот плагиатор все у меня еще со школы крал! Эраст, сукин ты сын! Че ты там пишешь? Кого ты, сука, хочешь этим эпатировать?
– Теодор Гоэрлакторович, я повторюсь… Прошусь… То есть, прошу – не ругаться грязно. Меня же закроют на хрен!
– Простите, дорогой Гу, но Эраст Рэпик – вор! Он в вашем эфире одни заимствования читает!
– Эраст?
– Кого вы слушаете, Гу? Неужели вы допускаете, что я могу украсто хоть строчку?
– Теодор Гоэрлакторович, а какие произведения заимствованы, собственно?
– Все произведения заимствованы!
– Эраст, как прокомментируете такое заявление?
– Это просто смешно!
– Сволочь! Встречу, морду набью!
– Теодор Гоэрлакторович! Теодор Гоэрлакторович! Эх, связь прервалась!
Намба 2. Датель
– Привет, любимые! Это City Jungle и вечно ваш DJ Гугенот. В студии гость, Теодор Гоэлакторович Горлодральский-Дральский-младший! Теодор Гоэлакторович, здравствуйте!
– Здравствуйте, Гугенот!
– Арчибальд Гоэлакторович, мы выясняли по авторскому праву, и я просто в шоке от новостей ваших!
– Да. Это – да. Я пребываю в шоке от воровства моих персональных духовных и ментальных ценностей всю свою жизнь, дорогой Гугенот!
– Например?
– Например? Я пишу начало mini, да? «Стояла белая береза, как свежевкрученый шуруп…». Хватит, да? Через два часа у молодого автора появляется mini, которое начинается со строчки «Стоят березы, как шурупы…». Хватит, да? Так – вообще… нормально?
– Но ведь могло быть совпадение просто, Теодор Гоэлакторович!
– Вы, дорогой Гугенот, шутите, должно быть? Совпадение! Или вот я написал вчера «Твои глаза – горшки с цветами», а через час на портале у Ника, этого, вот этого, появляется стихотворение «Горшки»! Издевка! Понимаете? Откровенно ворует и издевается! Хватит, да? Так – нормально, вообще?
– Теодор Гоэлакторович, но ведь все мы – люди и говорим похожими словами. Есть какая-то лексика, конечно, авторская, но «горшок» – это же…
– Э-э, нет, дорогуша! Это воровство, наглое, с издевкой.
– Ну, хорошо!
– Да-да-с!
– Вы еще рассказать обещали про раннее ваше, ранее!
– Все растаскивается, раграбливается и разграбляется на моих глазах! Напишешь слово «Любовь» и тут же в мире появляется сто песен с этим словом! Песни Джона Леннона и Пола Маккартни – это практически мои песни! Хватит, да, уже тут мне!
– Что же теперь никому нельзя писать поэзию теми словами, которыми что-то написали вы?
– Но