их видела только ты? – уточнение сиплым и болезненным голосом.
С покрасневшим носом, окружённая со всех сторон одеялом и лекарствами на тумбочке, подруга выглядит хуже, чем когда-либо на моей памяти. От бодрости и энергии, к которым я привыкла, не осталось ни единого следа. Зрелище почти что жалкое.
– Нет, и все остальные тоже, просто я вышла последней. Я не понимаю, ты хочешь, чтобы у меня начался нервый тик? Прекрати уже кивать и скажи, что думаешь.
– Что тебе нужно поступить так же. С той лишь разницей, что Лайла, наверное, реально столкнулась с трудностями в усвоении информации, а ты просто сымитируй. Ухудши успеваемость. Продолжай учиться и запоминать, но пусть после проверки отчётов Себастиан Скотт решит, что тебе нужна помощь, и предложит её тебе.
– Твоя затянувшаяся простуда явно отразилась и на твоих мыслительных способностях. Я не хочу получать плохие оценки, – от хрипов в голосе Хейзел мне становится физически не по себе. Но морщусь я не от простудных явлений, которые случаются с каждым, в том числе и со мной, а от предложения, не находящего в моей души ни грамма отклика. Мы будто говорим на разных языках. Я ведь просто делюсь новостями и своей точкой зрения касаемо их, и больше ничего.
– О. Ну тогда извини. Я просто подумала, что ты ревнуешь, и несколько не самых хорошо выполненных домашних заданий стоят того, чтобы остаться с нашим преподавателем наедине.
– Сейчас ты просто невыносима, – не справившись с эмоциями, говорю я и встаю со стула так резко, что он упирается в стену, – даже больше, чем обычно. Я сделаю тебе чай. Точнее, два. И прослежу, чтобы ты выпила их один за другим.
Я уверяю себя, что никто в состоянии умственной и физической дееспособности не прибегает к сознательной порче своих же собственных оценок, руководствуясь неуместными личными мотивами. Но за исключением редких случаев Себастиан Скотт продолжает избегать смотреть на меня. Только на меня, но не на моих сокурсниц. Пожалуй, именно его пренебрежение становится основным влияющим фактором. Конечно, я не разрушаю впечатление о себе за одно мгновение и даже спустя несколько недель не даю меньше сорока процентов правильных ответов. Однако эта работа всё так же получает оценку выше удовлетворительной, хотя по принятой в университете шкале уже не должна была быть так оценена. Возвращая мне скреплённые листы, на этот раз Себастиан позволяет своему взгляду встретиться с моим. Но я чувствую себя уже слишком далеко зашедшей, чтобы просто прекратить. Судя по укоряющему взгляду Хейзел в день следующей промежуточной проверки знаний, подруга вряд ли думала, что меня настолько занесёт. Это правда. Меня действительно занесло. Стремительно. Неопровержимо. Безвозратно. Разве с ним могло быть иначе? Когда после лекции все оставляют свои выполненные тесты, я не сдаю Себастиану Скотту совсем ничего. Стирая с доски сделанные по старинке мелом надписи, хотя тут же висит интерактивная доска, он не видит, что я просто вышла в коридор, из-за чего отложенная расплата настигает меня лишь