Анита Каваллонне была единственной дочерью дона Адрианно Каваллонне, главы семьи мафии, контролирующей почти весь Лонг-Айленд. И отец не планировал удачно выдать её замуж или хранить за закрытыми дверями как красивую игрушку. Нет, Адрианно был уверен – только его родная дочь сможет управлять семьей «так, как надо». Поэтому «маленькая донна» должна была побыстрее стать влиятельной и, что важнее, опасной.
Сумасшедшая ли идея? Возможно. Но Адрианно Каваллоне был сумасшедшим ублюдком, в самом что ни на есть прямом смысле слова. Незаконнорожденный сын предыдущего донна Каваллонне от неаполитанской наркобаронши, он привык нарушать правила. Воспитанный в Каморре, Адрианно видел женщин, возглавляющих семьи и создающих свои синдикаты. Он обожал свою мать – павшую жертвой попытки переворота внутри собственной «организации». На последних минутах жизни она убила одиннадцать человек, а потом застрелилась сама, чтобы никто не посмел ее тронуть. Адрианно любил эту историю. Иногда Аните даже казалось, что как-то подозрительно, нездорово любил.
После скоропостижной смерти дедули Каваллонне его капореджиме, словно крысы, кинулись разбирать деньги, имущество, территорию – Лонг-Айленд был золотой жилой, с людным, переполненным Бруклином и неконтролируемым Куинсом. Никто даже не пытался выбрать нового дона или сохранить семью. Жадность застлала глаза.
Поэтому Адрианно пробирался на свой трон старым-добрым способом, через кровь и насилие. В то время как большинство донов предпочитали вести дела издалека, через своих «капитанов» и «лейтенантов», чтобы в случае чего выйти сухими из воды, Адрианно оказался в самой гуще. Пришлось ли ему лично пристрелить половину тех самых капореджиме? Да, и он рассказывал об этом дочке как будто требовал заучить урок. И вот, в чём был смысл урока – члены семьи теперь боялись и уважали его не только как дона. Знали – их Адрианно получил свой статус, потому что мастерски выполнял всю работу. Сторговался о территории с другими семьями, установил трафик всего «добра», загнал под пол мелкие вылезшие группировки, которые расслабились из-за отсутствия хозяина на территории.
Каваллонне не были частью «большой пятерки» Нью-Йоркских семей, но имели свою тщательно охраняемую землю и свое влияние. Иногда Адрианно шутил, что стоит возродить американскую Каморру, «показать сицилийским жукам, откуда мы». И в эти моменты даже «босс всех боссов» (если он вообще был выбран, а не оставался слитым федералам призраком, страшилкой, чтобы им было, чем заняться) содрогался. Потому что у Адрианно хватало денег, оружия и наркотиков, чтобы поднять шум – и хватало безумства, чтобы не бояться последствий.
Но вряд ли бы он серьёзно пошёл на такое. Ведь его мечтой была монархия – семья с его именем, а не передающаяся раз в десять лет из рук в руки самому хитрому и предприимчивому ублюдку, как уже сложилось в американо-итальянской мафии. И Адрианно делал все, чтобы именно «маленькая донна» взошла на престол после него, наступив на шею каждому капо.
И для дона Каваллонне не было запретных или слишком жёстких методов воспитания.
Анита