несмотря на обилие людей, было хорошо. Достаточно спокойно и свободно, чтобы можно было обходить толпы, не натыкаясь бесконечно друг на друга и не слушая ворчание недовольных по поводу сигарет. Делая затяжку одну за другой, я лениво шагал в сторону воды, ощущая приятную прохладу вечернего ветра и наслаждаясь покоем. Даже на собрание не хотелось, хотя знал, что если там не появлюсь, куратор нашей группы обязательно сообщит Роме. Тот без того своей опекой уже начал доставать, поэтому проще было их посещать, дабы избежать лишней головной боли.
– Мам, мам, смотри там тетя голая в озере!
Крик девочки, а затем последующие за ней ахи, охи и вздохи меня не впечатлили. Ну голая, ну баба. Будто бы в наше время психов-нудистов мало, что люди так удивляются чьему-то желанию показать эпатаж. Я даже голову не повернул в ту сторону, пиная травинку и делая очередную затяжку.
– Господи, что она творит! Сумасшедшая! Эй, вылезай оттуда, эй!
Мой взгляд переместился с верхушек деревьев на водную гладь к тому месту, куда тыкали люди и снимали на телефон, попеременно спрашивая друг у друга, вызвать ли скорую или полицию. Может быть, отвернись я в тот момент, все было бы гораздо проще. Нам бы позже зачитали речь, и мы повесили на общей стене памяти еще одну фотографию того, кто не справился.
Но не отвернулся. Более того, стоило прыгающей чокнутой девчонке в воде повернуться на крики, как осознание происходящего пришло за секунду. Я сорвался с места и бросился в холодную воду, практически не раздумывая.
Маша Городецкая смеялась, будучи в наркотическом угаре, похоже, собиралась сегодня утопиться.
Вот же твою мать!
Глава 12
Холод воды проникает под кожу, заставляя мое тело буквально дрожать от каждого нового шага. Одежда тяжелеет, а в ботинках столько воды, что останется их отправить в утиль, когда выйду. Люди где-то позади, и никто не хочет помогать, им важно зрелище. Точно голодные чайки, они размахивают руками и носятся со смартфонами, стараясь сделать кадр получше.
Я пытаюсь двигаться быстрее, но ноги будто ватные. Мне страшно, ненавижу воду и совершенно не умею плавать. Пока Машка ловит неведомых нормальному здравому разуму цветных бабочек и хохочет, уплывая все дальше, я могу только барахтаться на поверхности, создавая брызги. В голове трещит одна мысль: «Сейчас ее накроет и она утопит себя. Давай бросим, зачем париться. Развернись, беги на берег, пусть звонят в полицию и скорую».
Беда в том, что когда сюда прибудет бригада в белых халатах, Городецкая уже отправится к праотцам на Божий суд. Будет доказывать свою профпригодность для работы на адских котлах. И, возможно, не будь я сегодня рядом, положил бы болт на это. Бросил бы пару роз на дешевый гроб, кинул горсть земли на крышку и с равнодушием смотрел, как еще одна из десятка тысяч таких же отправляется кормить червей в темную яму.
Но я не могу так поступить. Знаю, что идиот и с наркоманкой в наркотическом угаре мне будет сложно справиться. Я даже не уверен, что она нас не утопит по-дружески