загремели бы мои кости обратно в наши хоромы.
Димка Хавчин, стоявший над Лисконогом, иронично пропел:
– Урони-и-л… Да ты их сожрал, паразит! Смотри, а то вообще от обжорства в трубе застрянешь. Я тебя вытаскивать не буду!
Пинтаков таким же голоском протенорил.
– Слушай, ты, Хавчин, твой хавчик на одну сосиску будет меньше, слово даю!
Межуев снял бутыль и осторожно взгромоздил её на спину.
– Ладно парни, хорош болтать, а то, кажется, дождь начинается.
Действительно, сверху на наши головы начал сыпать мелкий, но противный холодный дождь из дробящихся капель воды, проникшей в тоннель. Выемки в планках эскалатора стали ещё более скользкими, и уже не раз и не два и я, и Генка, да, наверное, и остальные парни, чертыхались, оскальзываясь на этой крутизне. Олег Шурухин, который карабкался впереди меня, вдруг остановился, и я головой боднул его в пятку. Сверху послышался растерянный голос Межуева:
– Ни себе чего! Выход-то завален, парни!
В наступившей напряжённой тишине, прерываемой сиплым дыханием девятерых мужиков, эти слова прозвучали, как приговор. Я огляделся вокруг себя и только сейчас обратил внимание на слабо светящееся фосфоресцирующей краской кольцо, означающее границу зеркала океана. Уже легче. Да и уши перестало закладывать. Сквознячком свежим тянуло сверху. Значит, не так уж мы и запечатаны в нашем склепе. Начальник дрожащими руками снял бутыль со спины, а шедший за ним Шурухин, пожалуй, самый крепкий из нас, помог повесить бутыль на отбойник. Руки сейчас дрожали, наверное, у всех и не только от усталости, а и от осознания того, что мы все оказались в капкане: ни вверх, ни вниз! Похожие мысли посетили, видимо, не только меня. Первым послышался писк Пинтакова, всё-таки догнавшего нас.
– Ребятки, шо встали? Пишли вверх, а то дышать скоро буде нечем.
Пашка был из Крымска, что на Кубани, и когда волновался, переходил на «кубанскую мову», пошокивал и погакивал.
– Отдышитесь пока, а я попытаюсь разобрать завал. Раз из него дует – значит не такой он уж и плотный.
Межуев вытянулся во весь свой немалый рост и стал ощупывать препятствие.
– Вячеслав Андреевич, – подал голос Олег Шурухин – давайте я поднимусь на ваш уровень, вдвоём будет легче разборкой заниматься.
Олег отвечал в нашем отряде за работу электросистем и подъёмных механизмов. Был он не очень разговорчив и каждую свободную минуту либо кидал двухпудовки, либо махал гантелями. Однажды, ещё во время медкомиссии, перед спуском в тоннель, он на спор вогнал голой ладонью обычный гвоздь в деревянную скамейку по самую шляпку.
– Рад буду твоей помощи, только как ты ко мне пролезешь?
– Ужом. Я же не раз уже лазал и под, и над транспортёрами, так что для меня это привычно.
И правда, он втиснулся в узкий зазор над шнеками и, работая только руками, через пару минут подтянулся до завала. Межуев, когда Шурухин поравнялся с ним, дал ему отдышаться, и вскоре они принялись за работу. Мелкие куски бетона они аккуратно опускали слева или справа от нижнего транспортёра, и те с