присмотрите. Они библиотечные, – велела она медсестре.
Та посмотрела на нее как на сумасшедшую и возмущенно затараторила:
– Женщина, вы вообще из какого района? Где ваша карта? Какой срок?
– Я вообще к вам, идите за врачом. – Мама зыркнула на медсестру так, что она побежала туда, куда ее послали.
Я родилась через полтора часа. Восьмимесячная. Недоношенная. Доктор смотрел на маму с интересом, а медсестра прижимала к груди стопочку ее книжек.
– Если возьмет грудь – выживет, – сказал маме врач. – А пока в кювез.
В этот момент я открыла глаза и посмотрела на маму, а она на меня.
– Грудь возьмет. Выживет, – пообещала то ли мне, то ли врачу мама.
И опять оказалась права.
Пока я была в кювезе, мама сцеживалась. Молока оказалось много, грудь наливалась и болела. У маминой соседки по палате не было молока, и ее ребенок, мальчик, плакал, а женщина, тоже заливаясь слезами, терзала свою пустую грудь. Мама встала, подошла к ней, забрала ребенка, он жадно присосался к огромной груди и зачмокал. Его мать продолжала плакать. Мама кормила ее сына все положенные часы кормления. Все дни, что они провели в роддоме. Медсестра приносила сверточек и сразу отдавала его маме. Она заранее мыла грудь над раковиной, вытирала полотенцем и прикладывала чужого ребенка. Малыш разъел соски, и после кормления мама мазала грудь зеленкой – тогдашним средством «от всего». После кормления отдавала ребенка его матери, и та качала спящего сытого сына, капая на пеленку слезами.
При этом мама со своей соседкой по палате почти не разговаривали. Даже совсем не разговаривали. Мама всегда так себя ведет, когда думает или очень волнуется – замолкает, немеет. Женщина приняла это молчание и не лезла с разговорами. Со стороны это, конечно, смотрелось странно – молчаливое кормление, передача ребенка, слезы у одной и плотно сжатые губы у другой. Но им было наплевать на всех остальных мамочек, которые болтали, обсуждали мужей и свекровей, перебирали имена для новорожденных. Мама и ее соседка по палате понимали друг друга без слов и вели молчаливый диалог. Соседку выписывали раньше. Мама нацедила для нее две бутылочки «в дорогу», и еще несколько пакетиков лежали замороженные в холодильнике в коридоре. Должно было хватить, пока не купят смесь.
Муж соседки привез на выписку конфеты, коньяк и цветы для медсестер и врачей.
– Скажи – что? – спросила женщина у мамы, потому что уже поняла, что деньги, духи и все остальное она не возьмет.
– Билет в СВ, – ответила мама. Билеты тогда можно было только «достать», а об СВ – только мечтать.
– Куда? – уточнила женщина.
Мама назвала место, которое было отмечено не на каждой карте.
– Будет, – пообещала женщина.
Мама кивнула и передала ей сына, которого покормила в последний раз.
Через неделю она проснулась, посмотрела в больничное окно, потом на тумбочку, где лежал билет, и решила, что нам пора. Она пошла к врачу и сказала, что забирает дочь и едет домой. Врач отвлекся от бесконечной писанины и снял