нашла большую иссохшую ветку пальмы и отдала ее на съедение огню. Вскоре тот начал благодарно потрескивать.
– Дракон, ты как? – я заглянула в лодку и с удивлением увидела, что мой «пациент» самостоятельно сменил позу, перевернувшись на бок. Похоже, новое лежбище пришлось ему по вкусу. На лице уже нет той мягкой безмятежности, которая была раньше. Теперь на лбу залегла глубокая морщина. – Слышишь меня?
– Демоны, – вдруг выдал он хриплым низким голосом. – Темная магия… Девушка… – шептал Дракон в беспамятстве.
– Надо же, предложениями заговорил, – прошептала я в растерянности. – Как тебе помочь, Дракоша?
Жар от костра достает до лодки, ее обитателю не должно быть холодно. Я вновь взяла Дракона за руку и… едва не обожглась.
– Да у тебя температура! – с ужасом прошептала я и прижала ладонь к широкому мужскому лбу. – Зачем я разводила огонь, когда можно было греться о тебя? – неловко пошутила я. Не смешно! Дракон горит, пардон за тавтологию, а значит, его рана инфицирована. – Ну-ка, перевернись, – я заставила его лечь на другой бок, чтобы мне было легче осматривать его рану, и едва не заскулила.
Гной.
Из раны сочится белая жидкость с неприятным запахом.
– Дракон, дело плохо, – констатировала я и попыталась унять накрывающую меня панику. В этот раз оказалось сложно контролировать свои эмоции. Мне не хотелось ни плакать, ни выть, как еще недавно в лодке, а вот бегать по пляжу и кричать во все горло от ужаса – самое то. Так, Марина, спокойно! Нужно успокоиться, нужно срочно взять себя в руки. – Гной – это погибшие лейкоциты, – начала рассуждать я. – Температура поднялась от активизации иммунной системы. Клетки защиты «набрасываются» на чужеродный патоген и погибают, отчего образуется гной. Но сил организма часто бывает недостаточно, он не может изолировать воспаление, патоген проникает в кровь и начинается… сепсис, – сглотнула я. Хотела успокоить себя, а получилось совсем наоборот. – Как же мне помочь тебе, Дракон? – прошептала я обескровленными губами.
– Марина… – в бреду прошептал он. – Дай… Дай…
– Что дать, Дракон? – я наклонилась к нему. Чего он хочет? Наверняка пить!
Я вновь разыскала кокос и приложила его к губам, но Дракон нашел в себе силы отвернуть голову.
– Дай, – прошептал он, лежа головой у меня на коленях. – Дай…
У него бред. Он и сам не понимает, о чем говорит и чего хочет. У меня даже нет чистой ткани, чтобы дренировать его рану. Боюсь, если полезу туда своей сорочкой, то только занесу новую инфекцию.
– Дракоша, тебе нужен хирург, – с болью прошептала я. Где здесь, в джунглях, я найду йод и антибиотики? – Одна надежда на то, что мы на этом острове не одни. На рассвете я пойду искать людей, вдруг наткнусь на какое-то поселение…
– Марина! – тревожно перебил меня Дракон. Он больше не шепчет, а говорит громко, почти кричит. Ему плохо, на лбу выступила испарина. Мужчина начал метаться, постоянно меняя позу. – Марина… Марина…
– Я здесь, – не уставала шептать я.
Это