серые, совсем страх потеряли? Проваливайте, пока я стрелять не начала!
С улицы раздались хриплые волчьи голоса:
– Зови хозяина, шавка облезлая!
– А то воротами придавим.
Собака, конечно, не боялась волков, у неё даже ружьё было, хоть и деревянное, но настоящее. Однако у ружья только один ствол, а волков снаружи не меньше трёх.
– Спит хозяин, днём приходите, если вас охотник раньше не перестреляет!
– Ничего, разбуди. У нас новости хорошие.
Уж какие хорошие новости могли принести волки, поросёнок не знал, но через щёлку в стене хорошо видел, как собака забежала в дом, а через пару минут с ней вместе во двор выскочил хозяин в сапогах, трусах и каске.
– Вы чего, серые, совсем ошалели? – зашипел Арнольд из-за закрытых ворот.
– Ты, мельник, не гоношись, не гоношись перед гостями. Мы без ножей и без дубинок пришли. Даже наоборот.
– Как это – наоборот? – удивился мельник.
– А ты ворота открой – и увидишь.
5
От неожиданности мельник открыл ворота. Снаружи стояли на задних лапах три матёрых волка, у каждого через плечо была кроваво-красная лента.
– С подарками мы пришли, – сказал самый высокий, почти с мельника ростом, волк. – За невесту.
– За какую ещё невесту?!
– Цену набиваешь? – усмехнулся волк. – В лесу все давно знают, что у тебя дочка подрастает. У тебя дочка, а у нашей волчихи сын. Вот мы и пришли сговориться, чтобы ты свою дочь за нашего волчонка отдал.
– Вы в своём ли уме, сваты зубастые?! – рассердился мельник. – Ей едва пять лет исполнилось, она даже косы заплетать толком не умеет!
– Вот и хорошо, – сказал другой волк, пониже и постарше, чем первый. – Нам несмышлёныш и надобен. Зачем нам взрослая? Уж мы её сызмала и бегать, и говорить по-нашему, по-разбойничьи, научим, а как вырастет – сын нашей волчихи на ней женится. Соглашайся, мельник! За это ни тебя, ни семью твою, ни скотину и вообще никого из вашей деревни в окрестных лесах обидеть никто не посмеет! А чтобы не думал ты, будто мы понапрасну языками треплем, глянь на улицу.
Глянул мельник за ворота, а там пять огромных возов стоят: один с горой лисьих мехов, другой – беличьих, и ещё три воза с заячьими шкурками. Тут уж Арнольд совсем дар речи потерял.
И тогда третий волк, самый старый, лысый и одноглазый, вышел вперёд и сказал:
– Придём мы за дочкой твоей через месяц, когда луна снова в полную силу войдёт. Зарежь к тому времени лошадь свою, собаку, кур своих и корову соседскую, навари пива ячменного десять бочек – всю ночь гулять будем. А всем прочим на деревне накажи двери запереть и носа на улицу не показывать, не то пограбим-пожжём всё вокруг, ибо страшны мы во хмелю.
Первый волк, принюхавшись, добавил:
– И свинью не забудь.
Сказав это, волки взвыли на луну, опустились на передние лапы и убежали прочь. А мельник, так и не одевшись, велел собаке не дрожать и разбудить лошадь, чтобы помогла возы во двор затащить.
– Как