ответила Леся.
– Не в Чертовом ли?
– Именно. А ты как угадал?
Лицо мужчины озарилось некоей радостью. Он тут же достал из кармана плаща пачку сигарет. Заметив, с каким голодом на нее смотрят заблудшие чудаки, предложил закурить. Леся вытянула сигарету, а Мирон, глядя осоловелыми глазами на пачку, все же отказался. Мужчина закурил, подал огоньку Лесе и заговорил:
– Эн, эн… Как же фамилия?! Помню, распространенная.
– Чья фамилия? – спросила Леся.
– В-ваша, – улыбнулся мужчина. – Не моя же.
– Назарова, – затягиваясь, прохрипела она.
– Вот! Назарова, т-точно! – он указал на Мирона и добавил: – И этого вспомнил.
– Ты ничего не путаешь? – проскрежетал Ушаков.
– Точно нет, – сказал мужчина, прикуривая новую сигарету от окурка старой. – Ушаков же? Это я з-запомнил! У меня знакомая живет в Москве на б-бульваре Ушакова.
– И с чего бы вдруг мы такие известные? – спросила Леся.
– Как с чего? Вас весь г-город искал! Калужские волонтеры приезжали. Где вы бродили-то столько времени?
– Долго объяснять, – поникшим голосом ответил Мирон.
– Я живу н-недалеко. Пойдем… все продрогли, н-на хрен!
Длинноволосый человек шел немного впереди. Его размашистые шаги вывели Мирона с Лесей от изб старого поселка, прожженных печным угаром, в микрорайон с многоэтажками, что бледными костями домино стояли друг за другом. Дворы, стесненные высокими домами, рыдали кошачьими сюитами и голосами пьянствующих кутил, не усыхающих до самого рассвета. У дальней девятиэтажки, за которой вязкими верхушками на ветру рыхлился лес, мужчина вдруг остановился. Он примкнул к торцу здания, облепленному рекламными листовками, оглянулся на новых знакомых и сказал:
– П-почти пришли.
Вынув из прямоугольной сумки лист бумаги, он измазал обратную сторону клеем и неопрятно прилепил его поверх такого же, но выцветшего объявления, на котором был изображен компьютер и мелким, едва различимым шрифтом написан в три абзаца текст. После этого мужчина зашел за угол дома и остановился у ближайшего подъезда. Открыв дверь магнитным ключом, он пропустил вперед гостей и вошел за ними следом.
Подниматься им пришлось до самого конца. Мирону этажи давались через силу. Он шоркал по ступеням, хрипя и кривясь от неодолимой ноши собственного тела. Как только был одержан верх над всеми девятью этажами, Ушаков поставил руки на колени и с триумфом выдохнул, едва не завалившись на пол. Леся выглядела ненамного лучше. Она оперлась о стену подъезда и простонала бессвязный набор букв, из которых, должно быть, хотела собрать матерное выражение.
Незнакомец подступил к двери, единственной в том крыле, не освещенном даже мигающей лампочкой. Несколько секунд он пытался наощупь вставить ключ в замочную скважину и после пары неудачных дублей все же дважды провернул его со звучным треском и распахнул дверь. Затем вошел в квартиру и включил бра, прикрученное к стене.