Мне изменил Босс, или Развод и тапочки по «Почте России». Каролина Дэй

пыталась держать себя в руках и не показывать, как меня разрывало на части изнутри.

      Мне было больно. Больно от того, что за какие-то пару недель моя жизнь скатилась на самое дно. Я была счастливой женой, матерью прекрасной дочки, а сейчас я сидела напротив мужчины, которого когда-то любила, и делила с ним все нажитое имущество, будто выбивала скидку десять рублей на Черкизовском рынке. И самое обидное, что из перечисленного адвокатом списка, мне досталось…

      – Что значит ничего? – возмутилась Тоня. – Моя клиентка заработала как минимум половину нажитого имущества и имеет на него право.

      – Уверены? – мужчина уничижительно взглянул на Тоню. – По моим данным Ольга Павловна Рыжова имеет право лишь на машину и одну треть суммы с общего банковского счета. Сейчас там находится тридцать тысяч рублей. Соответственно, десять тысяч принадлежат Ольге Павловне Рыжовой.

      Тридцать тысяч?

      Я снова едва сдержалась от выкрика. Тоня просила ничего не комментировать и не произносить вслух, если меня об этом не попросят. Это официальная очная ставка, и, если дело дойдет до суда, то она будет иметь вес и сыграет против меня. А я не хотела бы проиграть развод и оставить нас с Ритулей ни с чем.

      Я за честность в разводе. Как бы я не относилась к Паше, он тоже много трудился, чтобы заработать нам на квартиру, отложить средства на счет, а затем вложить. Мы хотели купить двухэтажную дачу на сто соток в следующей месяце. Не получилось.

      Но куда делись наши деньги? И почему там тридцать гребанных тысяч рублей?

      – Откуда у вас такие данные? – вступилась Тоня.

      – Из брачного договора, который подписала Ольга.

      О чем это он? Я ничего не подписывала перед заключением брака. Да и Паша не настаивал. У нас тогда нечего было делить помимо общих идей.

      – Моя клиентка не подписывала никаких договоров, – уверено заявила Тоня.

      Она могла не уточнять у меня, прекрасно знала историю нашей семьи и то, как мы жили в первый год в съемной комнате, пока его родители не помогли нам с квартирой. Правда, тоже с маленькой. Общую квартиру в центре города мы приобрели через год после рождения Ритули, когда однокомнатной нам оказалось мало.

      Почему Паша сидел такой довольный? Даже не усомнился в наличии этого гадкого брачного договора.

      – Паша, в чем дело? – решила уточнить я.

      – Оля, молчи. Я разберусь.

      Тоня дернула меня локтем, но меня было уже не остановить. Эта ситуация бесила и напоминала сцену из какого-то турецкого сериала, не вошедшую в эфир. Причём тупую и банальную, где смеялся лишь один человек. И им была не я. Черт, опять вспомнила эту Хюрремщицу Пашину.