Шаг за шагом.
– Дома попьешь чай.
– Но я всего лишь хотела помириться!
– Я тоже много чего хотел, Влада.
– Но я ведь даже торт купила.
– Это называется взрослая жизнь, Рыбкина! Когда ты чего-то очень сильно хочешь, а тебе в ответ коварная судьба подкладывает огромную и жирную свинью. Примерно такую же, какую ты днем подложила мне!
Ясно. Все еще дуется. Сорокет мужику, а он, как обиженный ребенок, с которым в песочнице мало того, что лопаткой не поделились, так еще ей же и по цветной панамке зазвездулили. Короче, без толку с ним спорить. Поэтому я, покрепче перехватив торт и возмущенно пыхтя, уже теперь покорно топаю следом за мужчиной, который меня совсем не желал слушать.
– И ключи не дашь? – буркнула я.
– Какие еще ключи? – рыкнул Паша.
– От смежной двери, – уточнила я с надеждой.
– Обрыбишься, Рыбкина! – варварски задушили мою веру на корню.
– А если я пообещаю очень хорошо себя вести?
– Нет.
– А если вдруг мне срочно помощь понадобится?
– Она, скорее, понадобится мне.
– У вас что-то случилось? Болит? Может, врача?
– Пока не случилось. Но чувствую, скоро появится травма.
– Какая?
– Психологическая, Влада! – выдохнули сквозь стиснутые зубы в моем направлении. – У меня при виде детей теперь будет нервный тик.
– Я не ребенок!
– Как прекрасно, что ты осознаешь, кто мне эту травму организует.
– Ну, знаете ли! У меня должен быть этот ключ! Вы мой надзиратель или кто, в конце-то концов?!
– Я твой надзиратель, а значит, ключ должен быть у меня. И никак не наоборот. И вообще, я просто помог тебе с жильем. Не обольщайся.
– Хорошо, а вот вдруг я… не знаю, запнусь и расшибу себе лоб?! Брошусь к вам, а тут хоп, и закрыто!
Мужчина остановился, хватая меня за плечи и заглядывая в глаза сверху вниз, выдал:
– Если вдруг ты расшибешь себе лоб, Рыбкина, клянусь! Это будет самый счастливый день в моей унылой жизни! – выдали мне возмутительное с не менее возмутительно-довольной улыбкой. – Ты избавишь мир от глобальной проблемы, а меня сделаешь чуточку счастливее.
Я аж задохнулась от возмущения, моментально забыв все слова и речевые обороты, кроме тех, что девушке в моем возрасте и с моим воспитанием знать не положено.
А Паша тем временем щелкнул меня по носу и, развернувшись, поволок за руку дальше. Мы уже преодолели лестничный пролет и топали в сторону моего временного убежища. Замерли около двери. Мужчина забрал у меня торт и скомандовал:
– Открывай.
Вот сейчас я остро почувствовала, как ключ от смежной двери наглейшим образом уплывает у меня из-под носа. Я не готова так быстро сдаться.
– Ну, может, все-таки чай и… – улыбнулась, показав суровому Паше мизинчик, – как в детстве: “мирись, мирись и больше не дерись”.
– Мы не в детстве, и мне не пять! Мы не будем пить чай, Влада! И мириться мы тоже не будем.
– Но…
– Ты