вытащив из кармана своего пиджака спицу, при помощи которой несколькими минутами ранее открыла дверь этого кабинета, я с размаха всадила её остриё в сонную артерию ублюдка.
Он успел понять, что́ именно́ я сделала. Успел почувствовать моментальный приход своей смерти. Я видела это по его ошарашенному взгляду. Он хотел вытащить спицу из своей шеи, но у него получилось лишь усугубить состояние раны. Кровь начала бурно фонтанировать в сторону, он в считаные секунды завалился на пол, лицом вниз и, произведя последнее судорожное движение, окончательно замер. Кровь продолжила выливаться из тучной шеи, собираться в лужу, уже начавшую просачиваться под ножку стола и в щели потёртого паркета…
Мои впечатления от произошедшего оказались странными. Никакого шока. Никакого страха. Никакой растерянности. Ничего особенного – то есть ничего из того, что бы я не могла предугадать. Клоны прежде не лишали жизней оригиналов. Насколько мне известно. Максимальное наказание для клона – полный разбор. Я всю свою жизнь прожила со страхом быть разобранной – с чего вдруг ему усиливаться в эту минуту?
Сначала я действительно не видела никакой причины для обоснованного страха. Но вдруг поняла: разберут! Стоит только оригиналам увидеть труп себе подобного, оригинальную жизнь, отобранную клоном, как самый главный мой страх оживёт: меня будут резать без анестезии, долго и мучительно, пока боль не лишит меня разума, а кровопотеря не лишит меня жизни. И это произойдет сегодня. Сейчас. Через пару часов или всего лишь через пару десятков минут…
За окном послышались хлопки, и я неосознанно вздрогнула: лаборанты открыли двери медицинской кареты и вновь начали грузить в нее портативные холодильные камеры с органами. Загрузив первую партию, они ушли за второй, оставив двери машины открытыми…
Я не задумывалась о том, что делаю. Иначе бы прихватила с собой пару-тройку десятков карточек оригиналов и работников Миррор.
Я подбежала к окну, распахнула его и выпрыгнула на улицу, больно стукнувшись коленом о кособокий подоконник. Стремглав преодолела двадцать метров до медицинской кареты, впрыгнула в её открытую пасть… Как часто я представляла, как меня в виде разрозненных кусков мяса помещают в эту машину? Как долго боялась этого дня? И вот сама запрыгнула, вся целиком, не по кускам… Неудачное место для пряток: вариант всего один – забиться под стеллаж, на котором уже стоят морозильные камеры с органами подобных мне клонов… Я сделала это. Залезла под стеллаж, поместилась в узкую щель, приникла щекой к холодному полу и забыла, как дышать… Всё в последний момент. В момент, когда последняя партия органов приближалась к карете.
– Почему сегодня с задержкой? – спросил один лаборант у другого. – Мы должны были выехать еще два часа назад.
– Ты как новичок, Улоф, хотя работаешь в доставке уже шесть месяцев. Не переживай, органы в таких криокамерах могут храниться месяцами, так что мы никуда не опоздаем, – с этими словами ноги одного из вошедших в машину мужчин