вы поглядите, мы тут забавляемся, а он останавливается в самом разгаре!
– Ай, как же лень…
В такие дни Макунаима был не на коне. Поуютнее устроившись в мягких косах подруги, он сладко засыпал.
Тогда Си прибегала к хитроумному приему, чтобы оживить героя. Она бежала в лес нарвать огненной крапивы, а вернувшись, натирала ею ствол героя и свою ямочку. И Макунаима уже буквально горел желанием, как могучий лев. А Си – как львица. И оба забавлялись и забавлялись, охваченные пылкой страстью.
В бессонные ночи забавы становились еще более изобретательными. Когда горючие звезды проливали на землю невыносимо палящее раскаленное масло, лес был словно в огне. Даже птицам не спалось на маисовых полях. Они вертели головой, перелетали с ветки на ветку и – о чудо из чудес – от их нескончаемого щебета, не дававшего спать, казалось, что наступил черный-пречерный рассвет. Гул стоял немыслимый, все запахи усиливались до невозможности, а от жары и вовсе деться было некуда.
Макунаима с размаху шлепал по гамаку, и Си улетала из него прочь. Тогда она просыпалась, поднималась над гамаком и прыгала на героя. Так они и забавлялись. А затем, полностью разбуженные желанием, придумывали новые способы забав.
Шести месяцев не прошло, как Мать Лесов родила краснокожего младенца. Пришли славные мулатки из Баии, из Ресифи, из Риу-Гранди-ду-Норти и из Параибы и вручили Матери Лесов красивый яркий красный бант, ведь она теперь была главной на всех рождественских празднествах. Потом они отправились, довольные и веселые, обратно, танцуя на ходу, и их сопровождали футболисты, жулики, юные бездельники, и вся эта золотая молодежь пела серенады. Макунаима, как положено по обычаю, месяц отдыхал, а вот поститься отказался наотрез. Малыш родился плоскоголовым, а из-за Макунаимы его голова становилась еще более плоской, потому что отец то и дело трепал малыша по макушке, приговаривая:
– Сынок, подрастай скорей, поедешь в Сан-Паулу и заработаешь кучу денег.
Все икамиабы души не чаяли в краснокожем ребенке и при первом омовении положили в реку все свои драгоценности, чтобы малыш всегда был богат. Они послали в Боливию за ножницами, а когда ножницы прибыли, воткнули у изголовья люльки, ведь иначе придет Тутý-Марамбá и высосет у ребенка через пупок всю кровь, а у Си откусит большой палец на ноге. Пришел Туту-Марамба, увидел ножницы и промахнулся – облизал дырку от ножниц и ушел восвояси. Теперь с малыша никто глаз не спускал. Послали в Сан-Паулу за знаменитыми шерстяными ботиночками, что делает дона Áна Франсиска ди Алмéйда Лéйти Морáйс, и в Пернамбуку за кружевными чулками «Альпийская роза», «Цветок Гуабирóбы» и «По тебе страдаю», сшитыми руками доны Жоакины Лейтóн, известной как Горбатая Ворчунья. Они цедили сок лучших тамариндов из садов сестер Лóру-Виéйра в Óбидус и давали ребенку с этим соком лекарство от глистов. Счастливая, мирная жизнь!.. Но однажды в хижину Императора влетел мрачный филин и залаял по-лисьи, предвещая беду. Макунаима затрясся от ужаса, отогнал москитов и еще крепче приналег на настойку, чтобы и страх тоже отогнать. Пил он, пил, напился и всю ночь проспал. Тогда пришла черная змея мусурáна