Я просто оговорилась, – взорвалась я. – Тем более, ты же знаешь в каждой больнице есть своя лаборатория и я привыкла так называть отделение, где я работаю. – Наговорила несусветную глупость.
– А где другой персонал?
– Тебе меня мало? – насупилась я.
Мужчина выпрямил руку, предлагая мне положить свою на его ладонь, но я продолжила сидеть, замерев от липкого страха.
– Прошу, я ничего не сделаю тебе. Обещаю. – Тон его смягчился.
Протянувшись к нему, дотронулась до его кисти. Он сжал её, а после прижал тыльную сторону к своим мягким губам. Я остолбенела. Он еле слышно гортанно зарычал от наслаждения.
– Почему ты не можешь открыться? Тебя что-то беспокоит.
– Я молчу не ради себя, а ради тебя, – пробурчала.
– Значит, что-то есть, – заключил он.
От бессилия я легла на колени Подопытного. Голова коснулась его ног, от чего тот дрогнул. Его рука не отпускает мою. Он положил её на меня, а второй начал поглаживать мои волосы.
– Тебя что-то тяготит, но ты не хочешь мне открыться. Твоя душа разрывается от сомнений и вечной лжи. – Мои губы задрожали, услышав истину, глаза защипали от слёз. – Когда-нибудь я заслужу доверия.
– У меня нет родителей, брат погиб, – неожиданно, сорвалось с моих уст. – Я росла в приёмной семье с четырнадцати лет. Они вложили в меня всё. Никогда не кричали, всегда помогали. Да и в данный момент Алес поддерживает меня.
– Так зовут твоего папу?
– Да, – с долей грусти простонала я. – Он лучший. Хочет победить смерть.
– Что имеешь в виду? – заинтересованно спрашивает Кирилл, поглаживая мои пшеничные волосы, проникая в них пальцами.
– У нас с ним одна цель. Мы хотим научиться оживлять мёртвых.
– И как успехи? – Мужчина спокоен. Кажется, его не удивляют мои слова.
– Пока… никак, – произнесла я. В душу закралась мысль, что не соврала.
– Думаю, что это невозможно, – равнодушно произнёс он, продолжая гладить мои растрёпанные локоны.
Я печально улыбнулась.
– Да, я тоже так считаю… С недавних пор. – Выдержав паузу, продолжила. – Завтра я съезжу по магазинам. Тебе что-то надо?
– Вещи и ещё… – Он осёкся, будто специально. – Я знаю, говорила, что с родственниками видеться нельзя, но я бы хотел встретиться с дочкой.
Его тон тих, более задумчив, будто он пытается вытащить что-то из своих воспоминаний, но не может.
– Так сильно её любишь? – с придыханием задала вопрос.
– Очень, – не раздумывая ответил он.
В груди начало нарастать тепло.
– Сейчас… Нет… Но когда выздоровеешь… – выдавливаю из себя. От самой себя тошно. – А это будет очень скоро… Вот увидишь… Ты вернёшься к своей дочери, – голос срывается, горло перекрыло.
– Хорошо, – покорно принял тот свою судьбу. – Как скажешь, доктор.
По щекам полились слёзы. Я уткнулась носом в его ноги и заплакала.
Этот мужчина для меня не просто мой эксперимент, моё детище. Не просто тот, кто напоминает мне братика, с которым я попрощалась