лестницей с блестящими бронзовыми перилами. Лестница и полы были выложены в шахматном порядке чёрными и белыми плитками и гулко отдавались при каждом шаге.
Поднялись на второй этаж и оказались перед большой раздвижной дверью. Перед дверью скучал долговязый швейцар.
Швейцары тогда были очень важны – они не пускали всякую шваль к чистой публике. А всякой швали в Токио военных лет было немало.
– Добрый день, Мару-кун, – весело произнёс Юкио. – Изволила ли прибыть Кавасима-домо?
Швейцар был высоченным юношей с пронзительными карими глазами. Довольно пушистые для военного времени волосы топорщились под фуражкой, словно пара кошачьих ушей.
– Уже откушивает, Сатотакэ-сама, – Мару склонился, касаясь пальцами козырька. – Распорядилась сразу просить к ней. А это кто с вами?
– Мой друг, – Юкио подмигнул. – Одноклассник. Очень талантливый.
– Талантливые люди необходимы отечеству, Сатотакэ-сама! – произнёс швейцар и отодвинул дверь. И только когда они уже вошли, Кимитакэ понял, что никакая это не гостиница.
7. Принцесса-лисица
Высокий зал оказался неожиданно просторным и неожиданно душным. Стояли круглые столики, заставленные в основном бутылками – фарфоровыми с саке или прозрачными с алкоголем в европейском духе. И за столиками было не протолкнуться, все наливали, курили и разговаривали. Это настолько увлекало, что на двух юных посетителей в школьной форме никто не обратил внимания.
Всё как в мирное время – только окна заклеены для светомаскировки и жёлтые лампы качались в серебряном сигаретном дыму. У противоположной стены пылала сцена с опущенным алым занавесом и забытым пианино и блестел, словно волшебная шкатулка, заполненный бар.
Кимитакэ припомнил заведения, куда таскал его учитель музыки, Леви. Но здесь всё было по-другому. Никакой тайны, никакой скрытности. Упорный, свирепый загул.
Лавируя между столиками, Юкио пробрался к самому крайнему, что стоял прямо под сценой.
Там сидели трое: нахмуренный пехотный капитан, уже покрасневший от выпивки, улыбчивая и вежливая женщина, по манерам – типичная гейша, хоть и в штатском платье, а рядом с ней – ещё одна женщина, чуть повыше, со смуглым монгольским лицом и почему-то в белом генеральском мундире.
Юкио торопливо поклонился и шлёпнулся на свободный стул, как раз по правую руку от леди в генеральском мундире. Кимитакэ ничего не оставалось, как сесть за последний, пятый стул и приготовиться к очередному безумству.
– Это мой одноклассник, можете называть его Кими, – торопливо бросил Юкио. – У него довольно редкое полное имя, вы всё равно его не запомните. А это генерал Ёсико Кавасима, урождённая Айсиньцзюэло Cяньюй. Да, ты правильно понял: в армии Маньчжоу-Го есть женщина-генерал. Она в принципе из правящей императорской семьи, но это не особенно много значит – дочь десятого принца от какой-то наложницы. Наибольшего она достигла на службе уже нашему императору. Ещё её иногда называют Цзинь Бихуэй, но происхождение её имени загадочно.
– Видеть