Один из самых известных портретов расцвета империи, поражающий своим жизнеподобием – бюст ростовщика Цецилия Юкунды. Это портрет небольшого размера, который привинчивали над входной дверью дома, вместо фотографии. Производство подобных портретов было настолько массовым, что состоятельный человек мог заказать свое скульптурное изображение вместо таблички. Казалось бы, идеализирующая тенденция должна была стать более востребованной в сфере частных заказов, как в современной ситуации популярна обработка фотоизображений с помощью фильтров и компьютерных программ. Однако наблюдается обратная тенденция, скульптор не стесняется изображать все дефекты лица этого человека, сбоку видна огромная бородавка, что свидетельствует о том, что автор стремился передать особенности лица портретируемого с буквальной точностью, скорее всего, скульптор использовал технологию маски. Кроме того, история не сохранила имен римских скульпторов, что также свидетельствует о механистичности и ремесленном характере их работы.
Таким образом, у римлян мы прослеживаем процесс формирования образа “я” как индивидуального тела, но еще далеко не психологического портрета личности. Формирование психического “я” начинается в эпоху Ренессанса, стимулированное возвращением к античным принципам антропоцентризма. Принцип мимесиса также трансформируется, поскольку ведущую роль в творческой деятельности играет эксперимент. В это время художники начинают исследовать природу и анатомию, отчего отношение к природе и телу изменяется. В целом в эпоху Ренессанса начинает разрушаться традиционная культура, ядром которой служил миф, сначала античный, а затем религиозный. Универсальный образ тела как микрокосмоса вписанного в космос начинает дробиться. В искусстве этот процесс проявляется следующим образом: все мифологическоме персонажи, такие например как Давид или Богоматерь, начинают переосмысливаться и превращаться из символов в реальных людей. Как пишет об этом Нойман, Средневековый архетип Бога Отца сменяется на архетип земной материнский[7]. В этом и заключалась главная тенденция антропоцентризма и гуманизма – рождение конкретной личности. Образ Давида, одного из самых популярных героев Ренессансной скульптуры, трактуется не однозначно: у Донателло Давид – это несформировавшийся юноша, убивший Голиафа с помощью хитрости – буквальная иллюстрация Библии, у Вероккио он предстает в облике молодого Леонардо да Винчи. Совсем другой Давид у Микеланджело: он воплощение собственных идей художника, мужчина в полном расцвете сил, прекрасный с физической точки зрения, и с точки зрения победы человеческого духа над природой, олицетворением которой служит Голиаф. Однако Микеланджело не изображает Давида в момент убийства, как это делает впоследствии Караваджо. Пожалуй, это единственное изображение Давида без отрубленной головы (параллельным женским образом была Юдифь, также традиционно изображавшаяся