с его нарядом, красные две точки на лице. В одно мгновение, меньше секунды, требовавшейся для одного моргания ресниц, чтобы слезы пролетели вниз по щеке до подбородка, и все вновь переменилось: оба человека исчезли.
Не задерживаясь дольше, чем это было положено, эти двое вышли на улицу и направились в путь.
– Я конечно ждал тебя, и думал, что ты явишься ко мне каким-нибудь необычным образом, из огня или из-под земли, или в дождь. Но не кажется тебе, что гром и молнии это уже как-то чересчур? Не слишком ли много внимания? Для чего все эти спецэффекты?
Немного помолчав, мужчина в сером пальто все же ответил.
– Я хотел, чтобы меня узнали, но мои театральные возможности не высоки, сам знаешь.
– Не высоки? То есть все это – мужчина обвел руками и пустую улицу, и свинцовые тучи с дождем и, разъярившийся не на шутку, ветер – все это так, мелочи? Ты же знаешь, что я узнаю тебя всегда и везде, в любом обличии, ты сам дал мне эту возможность. Так что выкладывай к чему все это представление?
Ни ветер, ни дождь не могли помешать беседе этих двух людей, так как не могли до них ни дотянуться, ни достучаться. Это было похоже на то, как если бы двое друзей стояли возле картины или шумоизоляционного стекла по одну сторону, и вели свой спокойный разговор, а погода, грозившая перевернуть весь мир, стояла бы по другую. Но они были в ее эпицентре, и в то же время умудрялись быть вне ее, никак не затрагивая и не контактируя с ней.
– Я как-то забыл, что дал тебе эту возможность, – спокойно ответил мужчина в сером.
– Врешь. – Сказал другой. – Ты никогда и ничего не забываешь, если на самом деле не хочешь этого. Так что же тогда?
Внезапно ему на ум пришла мысль, которая сначала изумила его, не веря в то, что такое возможно, а затем заставила его остановиться. На что его собеседнику пришлось остановиться тоже.
– Если это не приветственная вечеринка в мою честь, то тогда для кого она? Неужели…
Еще не выразив свою мысль до конца, он обернулся назад, подняв голову, и устремив свой взгляд наверх, и надеясь не найти в том единственном окне, в котором не были зашторены занавески, знакомое и родное лицо.
– … для нее? Но почему?
Его лицо, которое после смерти казалось, отпустило все земные проблемы и отрешилось от всего, вновь приобрело скорбное выражение. Словно надев прежнюю маску, которую он не снимал вот уже несколько десятков лет, и которую надеялся сбросить и больше никогда не поднимать, во всяком случае, не так скоро после своей смерти.
– Я хотел проверить сможет ли меня кто-то увидеть.
Этот ответ не дал никаких разъяснений, он скорее даже больше запутал, чем что-то объяснил.
– Но ведь тебя можно увидеть. – Ответил растерянно мужчина. – Я сам тебя ВИДЕЛ и тебя видели другие. Не понимаю…
– Я хотел проверить сможет ли меня кто-то увидеть. Во время моей работы.
Эти слова, казалось, будто парализовали мужчину.
– Во