неповадно было. Мама встала и сказала:
– Все, что сейчас здесь происходит, это позор для всех. Это грубое вторжение в личную жизнь людей и что ни у кого нет такого права. Надо дождаться лейтенанта и пусть они сами разберутся в своих отношениях.
Явной поддержки присутствующих мамино выступление не нашло, но хоть немного остудило горячие головы, особенно голову командира части, который был и власть, и командир, и сам «господь бог» на этом далеком острове. Никто из офицеров не хотел портить с ним отношения.
Лейтенанта сослали еще дальше, чем «точка» в океане без возвращения в часть. До командира дошли слухи, что он был зол на него и хотел «вызвать на дуэль», или просто застрелить за те унижения, которым он подверг его жену и его самого. Но все обошлось. Жена и солдат расстались. Женщина уехала одна на материк, «Ромео» перевели в другую часть. А маму с тех пор командир части зауважал и всегда на вечерах приглашал на танец. Все спрашивал:
– Как это вы не побоялись пойти против мнения всех?
Мама спокойно отвечала:
– Не терплю несправедливости во всех ее проявлениях.
Вот такая наша мама.
О своих родителях хочу сказать еще несколько слов. Именно об их Курильском периоде, где отец впервые поставил нас с братом и маму на беговые лыжи и научил на них ходить. Катались мы и всей семьей, и по одиночке, и с гор, и по равнине.
Летом с родителями и другими семьями отдыхали вдоль горных речек, с чистейшей, вкуснейшей горной водой. Отцы рыбачили, ловя форель, а мамы варили из нее уху, жарили на костре. Шашлыков я в то время не помню, так как свежее мясо было негде достать, да и не вошли они тогда в моду. А вот то, что наши пикники проходили весело и сытно – это я помню точно. Насытившись и расслабившись, отец брал в руки свой баян, и все пели русские и украинские народные песни. Все были счастливы…
3.7 Как я «пускала кораблики»
Брат и я смотрели на собиравшуюся в дорогу маму. Было раннее летнее курильское утро.
Мы только что проснулись: нас разбудили яркие солнечные зайчики опоясывающие всю комнату. Они были везде: сначала ползли по стенам, потом медленно спускались на кровати, и уже в самом конце скользили по нашим сонным лицам. Мама стояла в плаще с модно поднятым воротником, подпоясанная широким, завязанным причудливым узлом, поясом.
– Дети, я уезжаю на два дня на Сахалин. По делу… и прошу вас вести себя хорошо, не шалить. Ты, Наташенька, во всем слушайся брата. Я вернусь через два дня. Сережа, ты остаешься за старшего.
Дети дошкольного возраста, большую часть своего свободного времени были предоставлены сами себе. Правда, был один негласный закон – мы все и всегда не ходили по одиночке, а как минимум, по двое, чтобы присматривать друг за другом, на всякий случай. Прийти на помощь, если это потребуется…
Мы послушно кивнули, сладко потягиваясь в материнских и солнечных объятьях.