мерцая приглушенными огнями сотен домов, вдалеке, по ту сторону Вантового моста, уже начал просыпаться город. – Пятый дом.
– Заказ принят. К оплате 8 крон. Водитель позвонит, когда подъедет к дому.
– Спасибо.
Грета повесила трубку и убрала телефон в сумку. Теперь она готова.
Она села на край кровати и обвела взглядом неуютные белые стены своей спальни. Вот она и сбегает из дома.
Матери она сказала, что едет к отцу на три месяца, сама же уезжала к нему навсегда. Она решила, что сообщит ей позже. Может быть в июне, когда они со Свеном начнут собираться на море. Эта новость обещала быть не самой приятной для матери, но Грете было почти девятнадцать, и она была вправе сама решать, где хочет жить и с кем.
Скажи Грета еще года четыре назад, что едет к отцу, Линда сидела бы сейчас на ее кровати и проверяла бы ее сумку – не забыла ли дочь что-нибудь. Отец Греты жил на другом конце города, и возвращаться на остров из-за какой-нибудь мелочи было бы неудобно. Но сейчас, утомленная ночными капризами младшей дочери, мама спала под боком у нового мужа. Грета этой ночью тоже не сомкнула глаз, пока Кая не умолкла, и потому засыпала на ходу. На завтрак она съела только яблоко, которое припасла еще с вечера, чтобы лишний раз не выходить в коридор, рискуя разбудить кого-нибудь стуком двери. Яблоко проиграло борьбу с чувством голода, но Грета решила, что найдет что-нибудь съестное в холодильнике отца и приготовит нормальный завтрак, как делала всегда, когда приезжала к нему, начиная с четырнадцати лет.
Ее родители, Маркус и Линда Эггер, в девичестве Эленьяк, развелись, когда Грете было тринадцать. Не самый лучший возраст для осознания того, что жизни, к которой ты привык, никогда больше не будет. Не самый лучший возраст узнать, что ты больше не будешь жить в родном доме, а вместе с матерью переезжаешь в чужую квартиру, призванную заменить тебе его. Не самый лучший возраст, чтобы принять, что родители больше не помирятся, что теперь все кончено. Обида за перемены в своей жизни, о которых она не просила, до сих пор грызла ее. Ринг так и не стал ей настоящим домом, и она уезжала к отцу без сожалений.
Правда отец, как и мама, также пребывал в блаженном неведении, что дочь собралась перебраться к нему навсегда. Но Грета не думала, что он будет возражать. Сейчас ей не терпелось поскорее очутиться в своей комнате. В своей старой комнате на втором этаже кирпичного дома по улице Ауденхоф, 139.
Маркус Эггер жил в юго-восточном, самом дальнем от Ринга, районе Гёльдерлина – в районе Ауденхоф, где двадцать лет назад вдоль главной улицы располагалось всего несколько частных домов, а теперь постройки захватили всю землю в округе. Между собой жители района называли его велосипедным, потому как в этой части города велосипедистов было в несколько раз больше, чем в любой другой. Сама Грета на велосипеде ездила неважно – ей плохо давалось умение держать равновесие. Она в тайне мечтала приделать к своему старому велосипеду пару дополнительных колес, и ее останавливал лишь стыд от мысли, как на нее посмотрят окружающие.
В ожидании такси Грета глядела в окно. Отсюда район Ауденхоф был почти невиден – только огромная водонапорная вышка проглядывалась где-то вдалеке, едва различимым в бинокль серебряным пятнышком над деревьями. В детстве Грета так и не решилась на нее забраться. Ауденхоф буквально тонул в зелени, не то, что насыпной остров Ринг, где специально насаженные парки, при всех вложенных в их создание усилиях и средствах, казались скучной имитацией пейзажей настоящей природы. Разница между Рингом и Ауденхофом, лично для Греты, была, как между картиной и фотографией. Многие в ее окружении не замечали такого очевидного для самой Греты отличия. Объективно, здесь было удобно, современно и красиво, но это был совсем другой мир, не похожий на остальной город. «Ринг – соседнее государство» – так начали говорить об острове, еще только когда на дно Мраморного залива стали засыпать первые тонны песка и грунта. Остров назвали «Кольцом», потому что с воздуха его контуры очерчивали идеальный круг. С материком его соединял единственный мост, вдоль которого курсировали воздушные трамвайчики. Еще один мост соединял его с соседним островом, на котором располагался парк развлечений «Звездный двор». Все дома на Ринге были спроектированы как один, высокими, по сорок этажей, и стояли кольцом в самом центре острова. Таких домов было пятнадцать. Квартира Свена, отчима Греты, была угловой и окнами выходила на Вантовый мост и набережную. Свен работал финансовым аналитиком, главой одного из отделов Фондовой биржи и зарабатывал достаточно, чтобы позволить себе такое жилье. Он целыми днями всматривался в какие-то сводные таблицы и столбики цифр – однажды Грета заглянула ему через плечо и поняла, как она далека от мира финансов.
К слову, Свен никогда не любил, чтобы его отвлекали и заглядывали через плечо.
Дома он тоже работал. Но все равно меньше, чем Маркус Эггер, который мог убежать с семейного ужина по звонку кого-нибудь из своей команды, потому что на территории доков только что нашли труп с перерезанной глоткой, и оставить жену с дочерью ужинать одних. Отец Греты работал комиссаром