инструмент в таких состояниях – это интуиция. Можно назвать её сердечными способностями. Нечто вроде чуткого прислушивания к собственному началу и к фоновой работе мозга. То есть ты не даёшь конкретный запрос в мозг, нет определённого вопроса к нему. Будто ты следишь, как он там ковыряется в папках, ходит по картотеке, взаимодействует с чувствами. Как там в лимбе происходит нечто такое, вроде вибраций твоей сущности на окружающую действительность. Нам нужно дотянуться до своей сути и понять, что волнует нас больше всего.
Результатом таких экспериментов является внезапная вспышка осознания. Моя личная самоидентификация начиналась именно с этого. Как-то за рулём пришла мысль, что я должен что-то создать. Но при работе с интуицией аргументов никаких нет. Я пытался понять, почему у меня такие мысли, и ни к чему не пришёл.
Нужно давать объяснение и включать логику именно после таких прозрений. Иначе неосознанное чувство останется просто испытанным. Мы сначала прислушиваемся к себе, а потом начинаем анализировать. Если делать всё наоборот, то умозаключения будут строиться на успешно выдранных фактах, которые могут быть не репрезентативными. Это зачастую односторонний и не объёмный анализ, в котором делается выбор в пользу наибольшего количества аргументов.
История такого проникновения в несколько иной интерпретации:
«В первой же молитве я испытал очень необычные переживания: по всему телу пошли мурашки, потекли слёзы, я чувствовал радость, единение со всем миром, восторг и одновременно покой.
Позже я понял, что такое экстатическое состояние возникает только в искренней молитве. Когда молитва идёт «от ума», а не из сердца, ничего подобного не происходит. Это состояние духовного подъёма стало для меня критерием искренности молитвы.
Я продолжал молиться таким образом, и спустя несколько недель в одной из медитаций ко мне пришло видение. Оно было мимолётным, но настолько ярким, что я до сих пор его хорошо помню.
Я увидел себя в окружении группы людей, мы были в каком-то светлом зале, сидели на полу — я им что-то рассказывал. Я осознал, что обучал этих людей медитации. Видение тут же исчезло, но оставило после себя очень приятное послевкусие.
Продолжая медитацию, я представил, как было бы здорово сейчас вместо того, чтобы ехать на ненавистную работу и заниматься там бессмысленной суетой, провести занятие по медитации, поделиться своими знаниями и помочь людям открыть для себя ту безмятежность и покой, которые медитация открыла мне.
Я понял тогда, что это был знак. Тот самый знак, о котором я так искренне просил каждое утро вот уже два месяца».
В молодости я совсем ничего не анализировал и мной руководили только эмоции. Я испытывал потрясающие чувства, но не мог ни понять их, ни рассказать другим, ни тем более выявить закономерность. Когда я приезжал с Москвы к друзьям в Астрахань, я не мог объяснить,