не приемлет их лукавых нравов
И выдворяет за пределы храма.
И изумляет, сколь искусно, живо передал художник действо
И как искусно соткан гобелен.
Гудон создал шедевры изваяний:
Искусство скульптора позволило взглянуть
В глаза души философа Вольтера
И царственной Екатерины,
И графа де Бюффона,
И осознать великих их деяний путь.
И в изваяньи Салтыкова светлое чело
И прозорливый взгляд, и светлый ум —
Как скульптора высокое святое ремесло
Запечатлело в мраморе их образы навеки.
А у Верне прозрачность красок чудеса творит,
И озарён восходом солнца дивный вид,
И солнца краски нежно разливает,
И взор ваш в этой неге тихо тает.
В его «Закате солнца» нежишься в тепле его лучей:
Полотна покоряют прелестью изысканной своей.
Грёз прославляет в полотне крестьянский труд и смысл его
В полезности и откровеньи,
И в «Первой борозде» преемственность святая поколений
Несут в себе благую мысль.
Прелестен в полотне его и женский лик,
Взирающий на отпрыска с любовью.
Но в «Избалованном дитя» таится скрытый смысл —
Мать отрока готовит к трагедийным столкновеньям
С суровым миром в каждый миг.
Но как божественно прекрасны персонажи у Реньо:
«Разоружённый Марс» столь ослепительно прелестен —
Кисть мастера рождает неземное божество,
Что вас невольно увлекает в мир чудесной сказки.
И в бронзе выполненный бюст Людовика Шестнадцатого
Взирает повелительно на вас,
И рядом с ним портрет там строгого Кольбера – покровителя
Изящнейших искусств, наук, культуры:
Без них не состоялся бы салон Пале-Рояль
И некому там было о художниках радеть,
И позже не продолжился бы в Лувре как салон «Квадрат»,
И не собрал бы он в своих стенах
Столь замечательных полотен и скульптур,
Которые имеем счастье лицезреть.
Выставка картин Слонимской «Антарктика»
Мир льда – он молчалив, суров, загадочен и сдержан,
Там спят века в хрустальных колыбельных снах,
Им песни колыбельные поют метели,
Снегов пушистых одеяло осеняет берега,
И снится им ушедшая весна.
Там спит земля, в хрустальные одежды пленена,
И снится ей чарующее лето —
Те времена, когда она была согрета
Сияньем тёплым солнечного света,
В цветение дерев и трав была одета,
Что царствовало здесь в те незапамятные времена.
И всё ж там жизнь движением полна:
Пингвинов стая любопытных, важных
Приветствует большие корабли,
Пришедшие с Большой Земли
На станции полярников отважных,
А фантастические формы там играют чудо-цветом,
Пылающий закат меняется златым шатром,
И фиолетовые