изречения храню вот тут, в башке. И да, они верные. Но… Хорошо. Смотри. Ты считаешь, что Белов не способен быть частью команды. Думать, прежде всего об общем результате. А не о себе. Так? Проверь. Сейчас, если он выйдет на лед, среди твоих парней будет человек, который стал причиной многих событий. И у Белова есть тысяча причин этого человека ненавидеть. Подробности расскажу тебе позже. После игры. Ну, вот и возможность проверить твои слова.
– Черт… Серега, не пойму… Почему ты так бьешься за этого пацана? Не, талант, согласен. Хорошо. Но ты именно бьешься за него.
Голос Степана Аркадьевича приблизился к двери. Видимо, он подошел, чтоб прикрыть створку плотнее.
Мы с батей, будто два малолетних пацана, одним прыжком отскочили в сторону. Как еще не посбивали друг друга. Но из тренерской никто не вышел. Дверь действительно закрылась плотнее. Там, за этой дверью, решалась моя судьба.
Либо Степан Аркадьевич сейчас согласиться выпустить меня на лед, и тогда появится шанс все исправить, либо я поструячу обратно домой.
А домой сильно не хочется. Мы так-то прибыли в Москву буквально час назад.
Игра должна была состояться в семь вечера и Сергей Николаевич гнал без остановки. При этом батя, например, успел даже выспаться. Я вообще ему в этом плане завидую. Удивительная способность подстраиваться под обстоятельства.
Он периодически заваливался на сиденье, закидывал голову назад и похрапывал, вызывая у меня огромное желание сделать так же. Потому что я тоже поспал бы с большим удовольствием. Но вместо этого таращился всю дорогу в окно и постоянно думал. Даже не думал. Наверное, больше подойдет выражение «фантазировал».
В башке постоянно крутились варианты того, что будет вечером, когда мы окажемся на месте. С одной стороны – волновало поведение тренера. Степана Аркадьевича понять тоже могу. Один раз он уже пошел навстречу. Опять же по просьбе Сергея Николаевича. И опять явимся мы. Честно сказать, я может, даже на его месте, не задумываясь послал бы всю нашу компанию куда подальше.
С другой стороны – Симонов. Я прекрасно понимал, что мы встретимся. Глаза в глаза, так сказать. И вот что мне делать? Сразу дать в морду или сначала поговорить? И вроде поступок со стороны Лехи гнилой. Он, может, не решал все сам. Может, там бабка его эта стоумова подсуетилась. Но твою мать… Если мы – друзья. Мог хотя бы сказать в открытую. Мол, так и так, извиняйте товарищи, кина не будет.
Хотя, в то же время, если посмотреть на всю ситуацию взрослым взглядом… Своя рубаха ближе к телу. Так ведь говорят. Вполне логично, свое будущее Леху интересует гораздо больше, чем мое. Он же не псих.
Это я понимаю. Но принять не могу. Главное, спроси меня кто прежде, до того, как случилась эта фантастическая история с попаданием в тело брата, я бы поддержал Симонова. Реально. Выгода – прежде всего. Какая на хрен дружба? Друзья сегодня есть а завтра их нет.
Но в данный момент, не знаю почему, поступок Лехи упорно в моей голове ассоциировался с предательством.
Ну,