καὶ ἑαυτόν, ἢ στρατηγήσαντα ἤ τιν᾽ ἄλλην μεγάλην ἀρχὴν ἄρξαντα, εἶτα εἰς δικαστήριον ἐμπεσόντα βλαπτόμενον ὑπὸ συκοφαντῶν ἢ ἀποθανόντα ἢ ἐκπεσόντα ἢ ἀτιμωθέντα καὶ τὴν οὐσίαν ἅπασαν ἀποβαλόντακ. τ. έ. Cf. ρ. 553, Ε. Ή γοῦν μεταβολὴ αὐτοῦ ἐξ ὁμοίου ἀνδρός ἐστι τῇ πολιτείᾳ, ἐξ ἧς ἡ ὀλιγαρχία μετέστη. γούν μεταβολή αντον έξ όμοιου άνδρός έστι τή πολιτεία, έξ ής ή ολιγαρχία μετέατη. Cf. et sqq. p. 554, A, B, D. et p. 555. Поэтому психологический разум не автоматически преобладает в этих вещах, о которых говорится. Ван Илеусде высказывает иное суждение по этому поводу. pH-value Piet. Vol. III, p. 150. «Но именно так Платон описал нам олигархию, чтобы исследовать внутренности олигархов, которых он называет простыми людьми». P. 151. «И вряд ли можно сказать, с какой тщательностью и проницательностью в отношении человеческой природы он исследовал и прояснил путь человека к порокам». У него, как мы уже начали отмечать, есть сумма трех причин, присутствующих в человеке: λογισικϋ, υμοίδη и έπιθυμητικό, причин, которые в аристократическом или добром и справедливом человеке согласуются, но в тимократическом и олигархическом нарушаются, так что в их мыслях происходит, так сказать, смятение. Но затем обратим особое внимание на путь человека к порокам и всяким извращениям. Он будет первым, как этот Тимократ, гордый и честолюбивый, ύφηλόφρων και φιλοτιμος άνηρ. το θυμοιδει начинает преобладать в нем, так что он имеет меньше, чем равная ему доля власти: Возбуждаются страсти, которые жаждут только славы и власти.
Таковы пороки даже самых знаменитых людей, которыми они легко увлекаются; тем не менее, это истинные пороки, и тот же дух склоняет их к любому извращению. Ибо, как явствует из превращения тимократического государства в олигархию, желания сменяются стремлением к славе и превращаются в священную жажду золота: тогда случается, что вилочковая железа, которая прежде побуждала людей к благородным поступкам, теперь служит удовлетворению желаний, полных богатства и не имеющих ничего общего с щедростью и величием духа. И в то же время случается так, что отныне в человеке не пробуждается никаких желаний, и, наконец, несмотря на всю власть разума и потому что у него ничего нет, он попадает в зависимость от стража и полностью управляется своими желаниями, причем самыми упрямыми из них и совершенно необузданными. Если бы все это было так, как хочет Евсдий, его справедливо упрекнули бы, как мы уже говорили, в желании приписать государствам различные пороки. Ибо, чтобы проиллюстрировать это примером, не бывает олигархов в одном аспекте порочности и демократов в другом, но характер человеческого ума, благодаря которому он становится порочным, одинаков во всех государствах. Поэтому ему следовало бы проследить в этих четырех видах пороков, которые противоположны четырем известным ему кардинальным добродетелям, и с большей психологической основательностью описать путь человека к порокам, что он, несомненно, и сделал бы, если бы этический разум преобладал в этом, как того желают толкователи.