Друзиллы был устроен с соблюдением всех предосторожностей, после чего понтифики, высшие жрецы, в обязанности которых входило совершение бракосочетаний между представителями знати, приступили к подготовке свадебной церемонии. Свадьбу, вопреки традиции, решили не откладывать до лета, очень уж хотелось полководцам поскорее размяться в сражениях за новые земли, а замаскировать под Сатурналии, праздник в честь зимнего солнцестояния.
И вот уже невесту расчесывают наконечником копья, которым накануне был убит гладиатор, вот все приглашенные отправляются в храм Юноны, где по внутренностям свиньи, принесенной в жертву, гадают о будущности брака. Вот Октавиан и Кальпурния обмениваются кольцами и наконец в жертвенный костер бросают монашескую одежду бывшей весталки…
И когда в воздух поднялись клубы дыма, западный ветер наконец сменился восточным. Триремы набрали в паруса воздух и двинулись за земным счастьем, к Счастливым островам. А вечером того же дня, принесённая тем же восточным ветром, глубоко в тылу у римской армии, в самой далекой, глухой и бедной провинции, в пещере рождалась новая жизнь и новая Мечта. Рождался младенец Иисус.
4. Побег
Всем известна история Жана Вальжана – французского каторжника, бежавшего из заключения, покаявшегося в своих злодеяниях и вставшего на новый путь.
Но вот в России родился свой Жан Вальжан – с тем же характером, но со своей историей. Однажды он также, как и его более знаменитый прообраз, был заключен под стражу и провел несколько недель в обществе отпетых негодяев, к которым, впрочем, проникся искренней симпатией.
Чувство это не было взаимным. Сокамерники нарекли Жана снисходительным прозвищем Блаженный, в которое не вкладывали никакого положительного смысла. Считали они его просто дурачком, достойным разве что жалости. Возможно потому, что он предпочитал по-большей части лежать на полу, чтобы не дышать сигаретным дымом от девяти постоянно дымящих узников, и всё время норовил приглушить звук радиоприёмника, который работал круглые сутки. Но больше всего презирали сокамерники его за искренность. Человек не должен быть искренним. Человек должен быть хитрым, изворотливым, не должен показывать своё истинное лицо – только тогда он будет живучим, а значит, достойным уважения, считали матёрые сидельцы. А ещё невзлюбили они его за то, что в их разговоры о проститутках норовил он вплести свои истории о настоящей любви, в существование которой они не то чтобы не верили, но им было неприятно воспоминание о ней, их бессознательно изводило то, что когда-то они не поверили этому чувству, не дали ему стать своей внутренней сутью.
Камера, в которой оказался герой этого рассказа, ничем не отличалась от множества других, за тем лишь исключением, что в ней играли в одну необычную игру. Правила её были таковы: когда наступал обеденный час и приносили еду, одну посуду на всех, заключённые