её пригодность для уровня катания конкретного человека. Ведь всякий инструктор, сколь бы ни был талантлив его ученик, отдает себе отчет в том, что за четыре, да и за четырнадцать занятий никаким «трубным» сёрфером тому не стать, и лелеет надежду, что из отпуска неофит вернется как минимум невредимым.
А потому, стремясь к безопасности, учит не только технике скольжения, но и самостоятельности на воде, ответственности перед собой за принятые в океане решения. А это среди прочего подразумевает знание особенностей прибоя.
Море любит уверенных в себе, но самоуверенных не прощает.
А уверенность в себе – это, безусловно, не только вера в свои силы, но и знание предмета, к которому мы силы собираемся приложить. Помочь человеку «читать» прибой – не менее важная задача, чем научить его ехать на доске. С этого начинается безопасность и приходит ощущение комфорта в океане, а также развеивается миф о том, что катаемся мы на доске: на самом деле катаемся мы на волнах.
Третий сет.
Лена
В тени беседки, под её светлыми соломенными сводами, на коричневом полу я занимался «вставанием» – то есть показывал и объяснял, как вставать на доску некой Елене.
Вне спасительного тенька солнце заливало безжалостным светом траву, голубым искрил бассейн, и теплый, тяжелый, как мед, воздух, покряхтывая, вращал над нашими головами старенький вентилятор.
День уже перевалил за свою середину, начал откатываться к отливу океан, и песок накалился, как лист жести, на котором я в детстве с пацанами пек лиловых мидий на Черном море.
Одни только бабочки с упоением порхали в зное, а розоватые восковые цветки франджипани ровно таяли в жаре. Я был слегка утомлен, как и эти цветы под солнцем.
– Я приподнимаюсь на руках, – комментировала свои действия Лена, – затем тяну «заднюю» ногу…
– Стоп, – обрывал ее я. – Не торопись, не выворачивай плечи и смотри вперед.
Она кивала, и вместе, на счет «раз-два-три», мы проделывали это уже в который раз.
От стойки регистрации отеля «Бали Бунгало» доносились кропотливые перестуки гамелана6, которые, словно лентой, звуком переплетала флейта.
И снова «раз-два-три» – мы приподнимались на руках, тянули ногу и выставляли другую под грудь.
«Ну! Что же не идешь-то ты?! – разговаривала со своей ногой Лена.
Толстая оса, жужжа, забралась в тень навеса, покружилась у моей головы и улетела в зной.
– Пойдем-ка мы с тобой к океану, – сказал я Лене. – В процессе у тебя получится гораздо лучше, чем тут, на коврике.
И, взяв зелёную доску «восьмерку», мы пошли. Мимо стеклянной стены кафе, в которую любят, как в зеркало, смотреться все проходящие, мимо сверкающих мопедов. Посторонились, пропустив машину, перебежали душную дорогу и оказались на сверкающем пляже.
Океан, как всегда, танцевал с жарой, сегодня