спросил замыкающий Дракон спину архивариуса.
– Слова не имеют значения, – просветил сектант, – в этом мире влияние имеет только одно – действие. Все остальное – выдуманные вещи, для удобного самообмана, чтобы заглушить внутренний голос, ошибочно именуемый совестью. А это не совесть, голос внутри нас – глас чистого духа. Сила этого гласа в том, что он никогда не лжет, и в этом нет никаких предубеждений. На самом деле дух всего лишь трезво оценивает ситуацию, не более того, а материальный человек все время отмахивается от него…
– Странный ты, – заметил идущий перед архивариусом Феникс. – По-моему, тебе нужно на другую сторону. Не в адепты бесовской секты, а православным батюшкой на какой-нибудь дальний приход, где сохранились вековые моральные устои…
– Во-во, темный! – подхватил Дракон. – Феникс дело говорит, он бродяга тертый, фуфло толкать не станет. Я думал, у вас там все башкой тронутые на чертовщине, раз в секту подались, а…
– Поздно мне сторону менять, – отказался инферновец. – Спасибо, конечно, за заботу, но с того берега реки Леты не возвращаются.
– Не стоит об этом говорить здесь и сейчас, – обрезал Дракон. – Скажи лучше, нам долго еще топать? Мне жрать охота уже.
– Почти дошли, – сообщил сектант, и впереди словно по заказу появился свет. Через несколько десятков шагов обозначился проем выхода. Там, за ним, вовсю бушевал огонь.
Перед выходом образовалось небольшое расширение, и все шестеро смогли столпиться у проема, напряженно разглядывая пылающее пространство. Правда, смотреть особо не на что было, весь минус пятый уровень, сколько хватало взгляда, пылал, но что именно горело, определить не получалось. Глаза отказывались вычленять детали.
Единственное, что удалось уловить, – ближе к центру огонь убывал. Стремящихся к небу языков там было значительно меньше. Сам эпицентр Трота пламя не тронуло совсем.
Выход, у которого очутились сталкеры, открылся неподалеку от Колодца, который выглядел достаточно банально – круглая дыра в каменистой почве. И не скажешь, что провал в недра планеты, бездонная пропасть. Через дыру дуговой лентой переброшена перемычка, этакий узенький арочный мостик… На самом верху дуги действительно просматривалось лежащее тело.
– Как твои руки, Лысый, в порядке? – спросил Дракон, не отрывая глаз от мертвеца, зависшего над черной пропастью эпицентра.
– Ровно вроде, не чухаются, – отозвался тот.
– Ну, тогда бери Цыгана и дуйте за жмуром, а мы с Фениксом прикроем, если что.
– Ныряем, дружаня? – обратился Лысый к Цыгану.
– А то! – с готовностью отозвался Цыган. – Надо шустрей валить из пятого, сколько можно тут торчать.
– Ты только на мосту не ржи, как конь, когда мы жмурика тащить будем, и меня не смеши, – предупредил Цыган перед тем, как они покинули нору. – Я тебя знаю… Пропасть эта – бездна, не забыл?
– Ага! Над пропастью не ржи, – торжественно заявил Лысый. – Даже есть