1212. Или Художественно-историческое вольное повествование о детском франко-германском крестовом походе
на площади у моста через Волхов. Когда над Новгородом раздавался гулкий звон большого вечевого колокола, сюда сходились зажиточные горожане, богатейшие бояре, простые «чёрные люди». С деревянного помоста к народу обращались правители, при обсуждении вопросов разгорались жаркие споры, случались и кровавые драки.
Недалеко от Ярославова дворища находился Готский двор с церковью святого Олава на берегу Волхова и Германский двор с церковью святого Петра, а также с пивоварней, мельницей, больничным помещением и небольшим кладбищем. Готских, германских (ганзейских), ливонских, прусских купцов в Новгороде было видимо-невидимо, лезли сюда как мухи на мёд – ни морских пиратов-ушкуйников, ни лесных лихих людей не боялись – барыш превыше всего, ничего личного-сердешного. В целом же германская община насчитывала до 800 человек. Купцы, приезжавшие на лето (Sommerfahrer), жили в Новгороде с апреля по октябрь. Прибывавшие им на смену «зимовщики» (Winterfahrer) оставались до весны. Зимняя «смена» считалась более выгодной, так как совпадала с сезоном заготовки пушнины.
Отец с сыном проследовали на одну из тихих улочек Новгорода, и Мстислав сказал:
– Сынок, темнить не буду, скажу как есть, хоть что-то холодное навалилось на душу, чур меня! Дома сидеть – ничего не высидеть. Хочу тебя в Неметчину отправить, на ихнее поученье. Язык другой узнаешь, знания, которых у нас не сыщешь, да и недалече совсем – три седмицы обозного хода. Может, бойчее станешь, тебе лямку княжью тянуть, я не вечен, ненароком стрела попадёт в чело – и о тебе думать некому будет. Мать твоя половецких кровей, крепкая как камень, но и она баба, а не бабе мужчину воспитывать. Давай так: год даю тебе на чужбине пожить, волком от тоски выть начнёшь – так и быть, заберу обратно. Но это срам на мою голову, посему стисни зубы и терпи ученье три полных года, потом женю. Народ учёных людей шибко уважает. Хотя многие подумают: «Почему не в Византию?» Но у меня свой интерес, не понять им, хоть и равен путь, но маеты поболее. И помни, ты – русич, себя в обиду не давай, и первая заповедь: в какой народ придёшь, таку шапку и оденешь. Ну как, по рукам?
– Боязно, батюшка, в чужедалье ехать, но, если надо, всё сдюжу, не беспокойся.
– Добро молвишь, не по годам зрело. Сейчас к матери поедем – и с Богом! Завтра купеческий обоз в Саксонию идёт, там родня столетняя, ещё от Всеволода Ярославовича, жила, а потом перебралась в Ахен, а это уже Лотарингия, это так ихние княжества обзываются. Так мне учёные люди объяснили. Я их и в глаза не помню, но кровью родственной мы повязаны, только дары от нас и любят принимать. Можно морем, конечно, но ветра ноне сильные, бережёного Бог бережёт. Жить будешь в доме Агнессы, моей троюродной тётки… Или постой – двоюродной?
Затем улыбнулся и заметил:
– Мы, князья, должны знать свою родословную, иначе как землю наследовать?
Потом весело посмотрел на Юрия:
– С подарками поедешь, не Христа