место только однажды. А та смотрит на меня и как бы согласие даёт – иди, мол, сама знаешь куда. Вот в это особенное место я тайной тропой фрицев и повела. А они недоверчивые, про Сусанина-то, видать, хорошо знали. Зыркают на меня всю дорогу. Только и слышу – «шнеля, шнеля», «капут». Сама трясусь вся, а дело делаю. К ночи добрались до нужного пятачка. По пути хворосту набрали, костёр развели, который больше дымил, чем грел – боялись, что партизаны заметят и атакуют ночью. Ну… В общем, сам скоро поймёшь, что с дымом в том месте шутить не сто́ит. Разомлели фрицы. Бугун своё дело знает. А я-то уж к тому привычная. Палку в руки – и назад к мамке. Под утро и наткнулась на Платона. Тот совсем без сил посреди болот будто дерево стоял. И как забрёл туда, сам не помнил. Вывела я его в нашу деревню. Соседнюю-то немцы сожгли. Так он у нас и остался. До поры до времени.
– А немцы-то в болотах что? – поинтересовался Олег.
– А чего за них переживать? Хотя, конечно, тоже не все по своей воле пришли. Как и задумано было, сгинули ко всем чертям. Без опытного проводника назад оттуда пути нет.
– Дед никогда об этом не рассказывал.
– Да не сильно сперва приняли-то его наши, – продолжила баба Дуся. – Партизаны-то из лесов тоже так и не вернулись в деревню. Для болот-то что немец, что поляк, что русский, – все на одно лицо. Может, деревенские думали, что Платон как-то к тому причастен. Но не при делах он был. Сам едва выжил. Вот так мы с ним и сдружились. Полагаю, совестно ему было, что с фрицами повоевать так и не довелось. В деревне-то у себя он самый рукастый был, так в колхозе ещё в сорок втором ему бронь председатель выбил. Хоть и артачился Платон, но против председателя не пошёл, потому как сам понимал, что без него с оставшейся техникой лучше никто не справится. Мужики-то, что с войны живыми вернулись, с подозрением к таким, как Платон, относились. Своей фронтовой мерой мерили. Это уж спустя много лет нравы смягчились. Да Платон особо-то в друзья ни к кому и не просился. Гордый был. В город одно время подался, бабу себе нашёл, ребёночка даже успел заделать – мамку твою. А потом расстроилось у них что-то, разошлись они, и он обратно в Чутки вернулся. Но отношений ни с супругой бывшей, ни с дочкой не прерывал. Доброе у него сердце было и справедливое. Ну вот, пришли мы на место.
Они выбрались на небольшой пригорок, верхняя часть которого оказалась ровной и совершенно плоской. Подковой с трёх сторон его опоясывал невысокий кустарник, весь усыпанный шапками белых соцветий. От них шёл терпкий, чуть сладковатый запах, похожий на аромат перебродившего вина.
– Это и есть бугун? – спросил Олег.
– Он самый, – кивнула головой женщина. – Расстилай возле него солому.
Вдвоём они полукругом распределили по земле всю охапку, и баба Дуся её подожгла. Клубы густого дыма стали застилать горизонт. Запах тлеющего бугуна сделался ещё острее и гуще. В голове у Олега слегка помутнело.
– А теперь гляди в оба, – сказала баба Дуся. – За дымом ищи.
– Что искать?
– Как только заметишь две красные точки, то не упускай их из виду. И не