были интереснее и познавательнее пьес Шекспира.
Он спрятал подарки Королевы пчёл в шкаф и забыл про них, забыл и её напутственные слова, чтобы он открыл апельсин, когда будет к этому готов.
У принца было много знакомых принцесс, и они часто приходили к нему в гости в башню в апельсиновой роще. Апельсиновые деревья тем временем росли и росли. Их тени так плясали на асфальте, что каждая принцесса, которая приходила в гости к принцу, была околдована этими тенями и хотела она или не хотела, а, придя хотя бы один раз, потом всегда чувствовала, что её сердце покинуло грудную клетку и осталось в кронах апельсиновых деревьев, и что ей надо, непременно надо пройти по этим играющим, резным, живым кружевным теням ещё раз, потом ещё раз, пока она не превращалась в пчелу и не пополняла бесчисленную армию Королевы.
А принц удивлялся, почему это все его знакомые принцессы, которые имели счастье влюбиться в него, никогда не продолжали с ним знакомство более полугода? Он же не знал, что они все, забыв о нём, летают, счастливые, мимо его окон в свите Королевы пчёл. Принцессы все кончились, принц заскучал, но тут он вспомнил о подарке Королевы и подумал, что уже готов открыть апельсин. Он хорошо помнил сказку «три апельсина»: из апельсина появлялась прекрасная девушка, и, попросив пить, тут же умирала, потому что нетерпеливый принц из сказки открыл два первых апельсина не у воды, как было рекомендовано, а по пути к оазису, прямо в пустыне. Помня об ошибках этого лоха из сказки, наш принц, на его взгляд, подготовился к появлению апельсиновой красавицы на все сто процентов. Он поставил стакан воды на стол и очистил первый апельсин. Появилась прекрасная девушка ростом около десяти дюймов, голенькая и прехорошенькая. Она стала быстро расти, пока не стала принцу по плечо. Всякий, кто посмотрел на неё, невольно улыбнулся бы, залюбовавшись на прелестный носик, гордо смотрящий в небо, большие смеющиеся глаза цвета вечернего облака, густые волнистые волосы, кончики которых закрывали место, где спина кончается, и начинаются стройные прямые ножки. Она огляделась и сразу попросила пить. Он возликовал: «Я знал!» Принц подал ей стакан воды, но только она успела взять стакан в руки, как глаза её закатились, и она начала увядать у него на глазах. Перепуганный принц побежал к телефону, чтобы вызвать «скорую». Он пробил вызов и вернулся в комнату, но там никого не оказалось. В комнате стоял свежий запах апельсина, а на столе лежали апельсиновые корки. «Показалось, – решил он и выдохнул с огромным облегчением, – не надо есть на ночь так много сладкого, а то всякая ерунда начинает мерещиться». Пару часов принц метался между слабым (а вдруг не показалось?) чувством вины и чувством радости, что это всё ему привиделось. От потрясения он даже забыл, что он с лёгкостью может проверить, так ли это на самом деле. Ведь апельсины спрятаны у него в надёжном месте.
Когда он открыл заветную дверцу, то не поверил своим глазам: апельсинов было два. Привыкнуть к этой мысли трудно. Неприятно ощущать себя убийцей. Невольным убийцей. Преступником.